коридорам (точно это были материализованные коридоры власти, которые ведут случайно попавшего в них человека, но никуда не приводят), то поднимаясь по лестницам, то опускаясь, то поворачивая направо, то налево, то попадая в фонды, то на экскурсию. И кого бы я ни спрашивал о шестом зале, все показывали в разные стороны, точно находились на магнитном полюсе. В конце концов, я потерял всякие ориентиры, будто и сам оказался в развалинах толедского дворца принцессы Гальяны. По обе стороны коридора, в котором я очутился, были склады и кладовки, мастерские электриков, столяров, сантехников, реставраторов, таксидермистов, фотографов, художников, экспедиционные комнаты, туалеты, душевые, бойлерные, лифты, вентиляционные шахты, чуланчики для уборщиц, электрические шкафы и щитки… Несколько раз попадалась кованная металлическая решетка, с причудливым узором из квадратных прутьев и пластин, перегораживающая зал с окнами в парк. Ручка решетки была выкована из цельного прутка в виде ветки розы.
У одного из поворотов стояли двое. Женщина с чувственным ртом и озорными глазами воркующим голосом, как бы венчающим воркующий голос тела, говорила породистому мужчине, являющему собой нечто среднеарифметическое из Дюма-отца и Михалкова-сына:
– Боб, не будь сволочью! Ты берешь меня на работу?
Слегка поддатый и слегка задетый, Боб не хотел быть сволочью и спросил:
– Тебе тысячи хватит?
– В неделю?
– Мы не в Штатах. В месяц. Пенсионеры вон по четыре сотни получают. Стыдись.
– Бо-о-об! Что, я только в два раза производительнее пенсионера?
– В два с половиной. Тыща в месяц, и чтоб я тебя на работе не видел! Сиди дома и занимайся вышивкой или ку-клукс-кланом: кухня, кирха энд киндер. Когда понадобишься – я тебя найду сам.
– Бо-о-об!
Боб влажно блестел глазами и покусывал свисающие усы, а ноги гарцевали у него сами собой, как ноги крупного жеребца-производителя чистокровной верховой породы.
Сразу же за поворотом были люди. Граждане выстроились вдоль стены и, видимо, чего-то ждали. Не иначе как прихода карателей.
– Вы куда, гражданин? Я к вам обращаюсь!
– В шестой зал, – ответил я мужчине с внешностью организатора.
– Все в шестой. Займите очередь.
– А чем ее занять?
– Собой, – любезно ответил организатор.
Пока я занимал собой очередь за Бобом и его приятельницей, тявкающий голос два раза произнес:
– Он думает, в доспехах ему можно без очереди! Обнаглели вконец!
Я повернулся к моське сучьего рода и никого не увидел, точно тявкал сгусток спертого воздуха.
Сдав очередь, как сдают кровь или мочу, я пошел глотнуть свежего воздуха. Что-то потянуло меня на свежий воздух, в одну из фундаментальных стихий мироздания.
Глава 5. Большая, поскольку появляется Рассказчик. О кракле, фру-фру и бараньей
