попадаются мелкие осколки ракушек. Дальше от воды поверхность земли покрыта мелкими камнями, ходить по которым мои ноги не позволяют. Мне очень нравятся следы, остающиеся на мокром песке. Следы человека в этом мире, сохраняющиеся не дольше, чем до прихода новой волны.
Над головой кричат надоедливые попрошайки чайки. Сегодня мне нечего им дать, это они могли бы поделиться, ведь могут поймать рыбу дальше в море. Я такой роскошью не владею.
Воздух прохладный и свежий. Летний муссон несет запах цветущих водорослей, не самый приятный, но навевающий воспоминания о временах, когда я чувствовала этот запах раньше. Запахи, они вообще сродни шкатулке со старыми фотографиями. Стоит несколько раз нанести на себя духи перед свиданием с одним человеком и все, он навсегда получил ящичек в шкатулке памяти, и непременно напомнит о себе, когда ты найдешь почти пустой флакончик, разбирая старый шкаф.
Запах воды залива вызывает в голове воспоминание о воздушных змеях. Раньше на этой набережной проводили целые фестивали, или что-то вроде этого, что не знаю, я никогда не участвовала. Но как красиво это было, небо над песком заполнялось причудливыми птицами оранжевого, желтого, синего и многих других цветов.
Сейчас здесь кроме меня никого, за этим я и пришла. Даже в изолированном городе, где осталось около пары тысяч жителей, всё равно временами хочется побыть одному.
Три года назад казавшийся всем обычной простудой вирус набрал необычайную силу, и пока во всей стране еще недоумевали, зачем носить маски, а в странах, где находились зараженные, очаги купировали и быстро справились с распространением, Санкт-Петербургу не повезло. Все происходило постепенно, а тот день, когда мы с подругами обсуждали в кафе наше будущее, условно можно назвать днем «до». На Дворцовой проходил концерт малоизвестной группы, а девушка барабанщика за неделю до того дня вернулась из одной из тех стран, что закрыли границы из-за опасности распространения. Вернулась девушка такой же, как и была, только горло немного першило после возвращения, что было списано на акклиматизацию и сверхчистый воздух того района, где она жила в общежитии.
Не знаю, была ли она нулевым пациентом для Питера, но с того дня подобные жуткой сцене в ателье происшествия начали случаться по всему городу. Скорость передачи вируса была заоблачной, а наступление следующего за заражением летального исхода непредсказуемым. Его назвали RЕТЕ-вирусом, от латинского «rete» – сеть, в знак того, что признаком необратимой смерти становилось появление яркой сети капилляров на коже. Также потом разошлась байка о том, что предсмертные движения похожи на рыбу, угодившую в сеть, и старающуюся дышать с помощью жабр на воздухе.
Через пару дней город закрыли, но после получения чистых результатов анализов, выпускали тех, кто хочет уехать. Желающих, как и погибших, было так много, что город опустел. Эпидемия не разошлась по миру, потому что достаточно быстро в разных частях света были разработаны вакцины, и люди в защитных костюмах неделями разъезжали в машинах реанимации,
