интересоваться их неадекватным психическим состоянием.
Своевременные и объективные проверки всех этих фактов, наказание виновных лиц, допускающих произвол при исполнении своих служебных обязанностей, являются эффективным способом предупреждения следственных ошибок как последствий такого произвола.
Еще одна из проблем, которую нельзя замалчивать – это получившее в последние годы широкое распространение провокаций в уголовном процессе как один из способов раскрытия и расследования преступлений. На наш взгляд, этот способ вступает в противоречие с принципом законности при производстве по уголовному делу (ст. 7 УПК РФ), так как ни УПК РФ, ни Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» не предоставляют должностным лицам государства право использовать провокационные мероприятия в борьбе с преступностью. К тому же провокационные методы по своей природе антигуманны, безнравственны, и в правовом государстве его служащим просто не к лицу использовать их для последующего применения к «попавшимся на крючок» индивидам уголовного наказания, так как преступление при провокации заранее смоделировано самими государственными чиновниками, выступающими в роли провокаторов-подстрекателей к его совершению, причем ничуть не отличающихся по способам и методам от действий истинных, преследуемых в уголовном порядке, подстрекателей.
Примеры провокаций в уголовном процессе многогранны:
1. «Стеклянная преступность». Это термин практиков, их сленг, за которым чаще всего скрывается следующая провокационная схема. «Свой человек» оперативных работников (конфидент, внештатный сотрудник, правонарушитель, «сидящий на крючке» и т. п.), который заранее знает, что его имуществу (сумке, портмоне и т. п., часто даже – не его имуществу, а переданному ему оперативными работниками для проведения «операции») не будет причинено никакого ущерба, что «преступление» с самого начала контролируется милиционерами, где-нибудь на вокзале в зале ожидания, в парке на лавочке, якобы «забывает» свою сумочку, портмоне, «рассматривая» витрины киосков, идя в туалет и т. п. Когда же на «наживку» (сумочку, портмоне) «клюнула рыба», т. е. человек, не подозревавший о провокации, в момент «похищения» им «наживки» вдруг появляются милиционеры, понятые, «жертва», фото-видеосьемка и т. п. Возбуждается уголовное дело, проводятся неотложные следственные и процессуальные действия – допросы «потерпевшего», «подозреваемого», осмотры «места происшествия и предметов», приобщение их в качестве вещественных доказательств, задержание «подозреваемого», затем последующий его арест и т. д. Иногда дознаватель или следователь, не посвященный в «тайну провокации», искренне верит, что это настоящее преступление.
Более того, нам известны случаи, когда за день на одну и ту же «жертву» (т. е. «своего человека») с одной и той же «сумочкой» «посягали» несколько «преступников». «Преступники» затем, встретившись вместе в камере ИВС, искренне удивлялись, что все они «сидят» за «сумки»,
