молчу. Но тогда майскую историю я рассказывать буду.
– Хорошо! – согласился Колька. – Так вот, – продолжил он, – после того случая мы стали в шутку его звать Одноподковый.
Братья рассмеялись, вспоминая, как Рыжий придумал Сашке прозвище и как они всей компанией долго его из-за этого подкалывали.
– В общем, пробыли мы на речке допоздна, пока не стали понемногу расходиться. Ты не помнишь, кто первый домой свалил? Никита или Рома? – Спросил Колька у младшего брата.
– Никитос. Да! Точно, он! Он еще вернулся к нам с фонариком и сказал, что Ромку домой зовут.
– А-а. Да. В общем, половина наших по домам разбежалась. Остались мы с Витькой, Никита и Рыжий. Мы решили проверить новый фонарик Никиты. На улице еще светло было, а по дороге домой этот дом стоит. Вот мы и задумали в его подвале проверить, как фонарь светит. Короче, поперлись мы туда вчетвером.
В этом месте Колькин голос стал тише и говорил он с некой опаской, вспоминая приключение в странном доме.
– Мы когда подошли к дому, нам уже жутко было. Даже Рыжий остановился перед входом и предложил разойтись по домам. Я его подколол тогда. Мол, испугался, Рыжий! Но он все же распахнул дверь и первым шагнул в темное помещение. Ставни в доме были наглухо заперты. В доме царил мрак. Полы ужасно скрипели. Мы все остановились на пороге. Последним вошел Никита с фонарем в руках. Рыжий ему сказал, чтобы он шел позади и светил нам вперед. Когда мы спускались по лестнице в подвал, в доме все время что-то гудело, словно сквозняк перемещался из угла в угол. То его слышно было в одном месте, а как только мы поворачивались туда, звук ветра гудел уже в противоположной стороне. Даже сейчас, когда вспоминаю, мурашки по телу бегут.
– Точно! И у меня тоже. Вот, гляди, – вытянул свою руку вперед Витька.
– Чего ты мне ее тычешь? У меня у самого такая. Вот, – протянул под нос брату свою руку Колька.
– Так что дальше было? – перебил возню братьев Мишка.
– А-а! Короче, спускаемся мы в подвал. Сначала мы втроем остановились внизу и замерли. Из темноты на нас чьи-то глаза глядят. Светятся и не моргают. Так жутко стало! Мы шагнуть боимся, а глаза смотрят, – сказал Колька еще тише, чем раньше. – Рыжий обернулся и попросил, чтобы Никитос быстрее с фонариком спускался. Ему захотелось посветить на наглую кошачью морду, что в подвале засела и не издает ни звука. Никита передал фонарик Сережке, и тот сразу посветил на стену, где только что блестели чьи-то глаза.
В этом месте Колька совсем замолчал.
– И что? – не выдержал Мишка.
– А ничего! – так же тихо, как и раньше, ответил Коля. – На каменной стене была пустая полка, и никого там не было.
– Что? Вы так и не увидели, как кошка удрала?
– Да какая кошка! – встрял Витька. – Ты слушай, чего дальше было!
– Да, полка была пуста. Рыжий
