прозрачная Лета.Выпьем, философ! И времени воды раздвинем,
Что нам советы ксантипп, ксенофонтов, платонов?
Чаши свои опрокинем и руки раскинем,
Но не признаем всевластья неправых законов.
Выпьем! Не надо играть, чтобы не заиграться,
Нас погребали не раз и не раз отпевали.
Тяжек изгнания посох, а из эмиграций —
Та, что приводит к Аиду, всех хуже едва ли.
В паре не бродят по Аттике мудрость и сила,
Выпьем, Сократ, и не будем терять ни минуты:
Если на выбор даются Харибда и Сцилла,
Значит, сей выбор решается в пользу цикуты.
Пандора
Наслаждаясь жарким пламенем пожара,
Пожирающего трепетное тело,
Ты прилежно Шэрон Стоун подражала,
Даже в чём-то превзойти её хотела.
За границей откровенья и позора
Обживала тёмной страсти закоулки…
Так, должно быть, любопытная Пандора
Подбиралась к тайнам запертой шкатулки.
Маски сброшены, и сброшена одежда,
И слиянье легче слова, легче взгляда.
Даже зная, что разлука неизбежна,
Останавливаться поздно и не надо.
До поры таятся беды, ревность, ссоры,
Бесполезная, навязчивая жалость…
А на самом дне шкатулки у Пандоры
Позабытая надежда задержалась.
Амур
Прошу любви, как подаяния —
Былая гордость, где ты, где ты?
Давно покинул поле брани я,
И руки к небесам воздеты.
Там, скрытый облачками белыми,
От раздраженья строит рожи
Крылатый мальчуган со стрелами,
Что в нас попасть никак не может…
Подлинная история Пигмалиона
Некий мастер душу мрамора раскрыл,
Он не спал, не ел и не ходил налево,
День и ночь трудился из последних сил —
И прекрасной вышла каменная дева.
Миг триумфа для ваятеля настал:
Этот лик собой затмил живые лица.
Скульптор статую вознёс на пьедестал
И оставил в одиночестве пылиться.
Но однажды гость, прохожий человек,
Дух покоя в этом доме потревожил,
И хоть был он по рожденью древний грек,
Только выглядел значительно моложе.
Видно, путнику той ночью не спалось,
Заглянул он ненароком в мастерскую —
Никогда до сей поры не довелось
Видеть женщину красивую такую.
Он по каменным погладил волосам,
Очень нежно тронул мраморные груди
И губами прикипел к её устам,
Сжав в объятьях, как умеют только люди.
Не осталась без ответа эта страсть —
Дело в мраморе, в богах или в моменте,
Но красотка ожила и отдалась
На своём, таком привычном, постаменте.
Дверь открылась. Побелевший, словно мел,
Входит скульптор, шум заслышав, весь в тревоге.
Он,
