Линия его бровей стала ровной, как струна. Бобок подумал: если бы у его жены был такой взгляд, он бы ей никогда не изменил. Он бы чувствовал, что его видят насквозь.
– Не бойся, – успокоил его матрос и кивком призвал продолжить путь. – Они никогда не потеряются. И отвечаешь за них не ты, а Аллах.
Он странно ухмыльнулся, и у Николая зародилось предчувствие, что его дурачат. Он медлил. Впечатление о худощавом сирийце портилось.
– Я должен вернуться, – сказал Бобок. – Помогу им нести чемоданы. Я быстро.
Реакция сирийца была еще быстрее. Он бросил свой чемодан, настиг Николая в два шага и перегородил ему путь назад.
– Не надо возвращаться, – сухо произнес он. Черные волосы легли ему на лоб, и Николай с удивлением заметил, что сириец даже не вспотел. – Они придут. А мы пойдем вверх. Там же нас ждут?
– Ждут. – Бобок услышал шаркающие шаги из-за бугра. Матрос с боцманом подползали к их местоположению. Боцман что-то рассказывал на незнакомом языке, и Николай решил, что эта троица знает не только английский и сирийский. Был еще какой-то язык, который понимали только они.
– Идем! – выкрикнул матрос и схватил его за запястье. Пальцы его были холодными, как у мертвеца. – Идем! – твердил он, пока Николай не сдался.
– Я иду. – Бобок пошел, но ноги его брели отдельно от тела.
Через несколько минут боцман и матрос снова отстали, а спутник Николая захотел поговорить.
– Ты богат? – спросил сириец, когда дорога вильнула влево и показался первый разрушенный домик.
Николай пожал плечами. Он не забивал голову мыслями о богатстве, но надежды на хороший заработок никогда его не покидали.
– Нет, – ответил Бобок.
Когда-то он работал на рыбацком судне в должности 2-го помощника капитана. В море незаметно промелькнули восемь лет, и в то время он совершенно не волновался по поводу своих расходов. Сейчас многое изменилось, и он все чаще получал от жены нагоняй. Денег катастрофически не хватало.
– А хочешь разбогатеть? – молвил сириец, и по тону его Бобок не мог определить, шутят ли над ним или испытывают.
– Не знаю, – ответил он, хотя все прекрасно знал. – Может, да, может, нет, но, скорее, да, чем нет.
Сириец ухмыльнулся. Не так часто линия его губ изгибалась, но, как только это происходило, Николая бросало в дрожь. Слишком неприятной была эта ухмылка. Имелась в ней какая-то впадина, куда проваливалось все его достояние.
– А на что готов пойти, чтобы разбогатеть? – поинтересовался матрос.
– Работать, – ответил он.
– А еще?
– Много работать, – уточнил Николай. – Работать с утра до ночи.
– А еще?
– Давать людям то, что им нужно. Следить за всем необходимым.
– А еще?
Тут Бобок понял, что от него ждут ответа на какую-то
