горохом, повидлом и т. д. по четыре копейки. В мои студенческие годы я был худым, всегда голодным, но весьма сдержанным в еде. Мне хватало того, чем нас, студентов, кормили в студенческой столовой. Тем не менее, бывая в центре Одессы возле площади Мартыновского (ныне Греческая), я непременно заходил в маленькую пирожковую. Она находилась на первом этаже огромного здания с круглым фасадом. Большая кружка горячего бульона и к ней 4—5 пирожков с разной начинкой, в том числе с капустой, мясом, картошкой, горохом и яйцами. Всё это с бульоном стоило 25—30 копеек. При стипендии на первом курсе 140 рублей в месяц – немало. Но ведь хотелось, и я изредка позволял себе такой праздник. Пирожки и начинка делались прямо на глазах, после чего на соответствующих подносах они размещались в большие жарочные шкафы. В качестве начинки, подготовленной на глазах, сомнения не было. Вот за такой чашкой бульона и пирожками, наблюдая через окно за очень подвижными моими любимыми одесситами, можно было отдохнуть и сосредоточиться в мыслях. За окном на площади Мартыновского была конечная остановка нескольких номеров трамваев. Они звонили своими трамвайными неповторимыми, чем-то родными звонками, привозили и забирали десятки людей. За окном протекала жизнь. Моя одесская пирожковая в шестидесятые – восьмидесятые годы прошлого столетия!!! Это Вам не водочная и не пивная. Как в Санкт-Петербурге в 1992 году.
1992 год. Санкт-Петербург
Однажды, в 1992 году я был в Санкт-Петербурге. Проходя мимо небольшого кафе, я зашёл туда выпить моего любимого томатного сока. В кафе было немало людей, которые стояли со своими стаканами, наполненными водкой и горячо что-то обсуждали. На их лицах, в громких мужицких выражениях я не видел интеллигентности. Санкт-Петербург – культурная столица СССР, а теперь России. Было 12 часов дня. В очереди передо мной стояла не очень опрятная женщина, которая попросила налить ей в двухсотграммовый стакан водку и сверху закрасить томатным соком. Расплатившись, она отошла от стойки, в несколько секунд выпила (как говорят в этих случаях жахнула) содержимое стакана и вышла. А ведь это фрагмент жизни России – ее бандитских девяностых.
Ещё больше меня удивила реакция друзей, у которых я остановился в период командировки. Ленинградские интеллигенты во многих поколениях – доктор наук, сотрудница Главной Геофизической обсерватории им. Воейкова Татьяна Громова, её муж Сергей, доктор физ. мат. наук, профессор Ленинградского университета, сказали мне, что мой рассказ их не удивил. Увиденное мной не фрагмент из жизни России, а сама нынешняя, опустившаяся, голодная и бандитская Россия 90-ых годов.
С большой горечью я наблюдал за этим. Несчастная Россия. Куда она, вместе с другими республиками, катилась!
Никто и никогда не докажет мне, что путь уничтожения СССР, выбранный Горбачёвым и Ельциным, был единственно верным.
Выводя страну из «огромного смрадного болота на чистые океанские воды», они оставили погибать в болотах миллионы
