голосом девушка продолжила: – Если мне не изменяет память, Марина Сергеевна, вы не были знакомы с моей матерью лично. Вы не знали её, а потому не можете судить, почему она поступала так, а не иначе. К тому же, никто не давал вам права оскорблять её в моём присутствии, особенно теперь, когда она не может вам ответить. К вашему сведению, мама не была несчастна оттого, что у неё не было мужа. Она была рада тому, что у неё была я. Вы не имеете права так о ней говорить только потому, что она однажды неудачно влюбилась! – девушка еле сдерживалась, чтобы не перейти на крик и не наговорить лишнего. Она уже было повернулась, чтобы уйти, но, не выдержав, всё же добавила: – Брак – не главное в жизни. Если я не выйду замуж, то совсем не расстроюсь, уж поверьте, – и, договорив, стремительно вышла из столовой.
Анжелика повернула направо и дошла почти до конца коридора. Слева, параллельно ей, располагалась центральная лестница, прямо напротив входа в дом. Её широкие белые закруглённые ступени постепенно сужались ко второму этажу. На втором этаже лестница раздваивалась: обе ее стороны вели на третий этаж. Лестница закруглялась к концу и ее перила соединялись на третьем этаже, образуя почти полноценный круг. Перпендикулярно ей на каждом этаже находились коридоры. Прямо перпендикулярно той части перил, что находилась на третьем этаже и образовывала что-то вроде небольшого балкона внутри дома, располагался коридорчик, заканчивающийся окном, выходящим на улицу. Справа по этому мини-коридору и в самом его конце находилась дверь, ведущая в комнату Анжелики. Именно туда и стремилась девушка.
Она почти поднялась на второй этаж, когда её окликнул отец. Девушка, проигнорировав его, продолжила подъем и повернула направо, собираясь подняться на третий этаж.
– Анжела! – окликнул во второй раз дочь Николай.
Пришлось остановиться. Она повернулась к лестнице боком, но к отцу – спиной.
Он грубо схватил её за руку чуть выше локтя и потащил вперёд по коридору. Так же грубо втолкнул её в свой кабинет.
– Что на тебя нашло? – гневно спросил отец. – Как ты смеешь так разговаривать с Мариной? Она всегда была к тебе добра!
– А как она смеет так говорить о маме? Как смеет оскорблять её? – со слезами в голосе в ответ спросила Анжелика.
– Она не оскорбляла твою мать. Она лишь хотела предостеречь тебя от такого же будущего.
– Прекрасное оправдание хамству, – горько промолвила девушка.
– Не было никакого хамства! Она сказала правду: именно такой Варя и была.
– Неправда! Она не была такой!
– Была! Варя всегда была слабой женщиной. Тебе надо с этим смириться.
– Чушь! Мама была сильной. Слабая женщина на её месте сделала бы аборт, отказалась от меня или просто покончила с собой, а она меня растила! Одна! Без тебя! Наивной она, может, и была, но не была глупой. Мама тебя любила. По-настоящему. Без расчёта. Просто любила.
– Она
