ступеням и через массивные деревянные двери входим внутрь церкви. Она небольшая, но очень уютная, и ощущение простора, как в любом из готических строений, достигается за счёт высоких стрельчатых сводов и витражных ланцетовидных окон.
Мой взгляд перескакивает с элемента на элемент: контрфорс, нервюры, аркбутаны, розетки, контрлиерны и многое другое крутиться в моей голове. Всё, что запомнила из вводного курса истории искусств, всплывает в памяти то и дело.
– Ты чего такая напряжённая? – Тим оборачивается ко мне с улыбкой. – Боишься, что кара небесная настигнет, как только переступишь порог? Так мы его уже переступили. Молнией нас не поразило.
Он тянет меня к одной из скамеек в сумрачном углу, загадочно добавляя:
– Хотя после вчерашнего бурного вечера и ночки всё могло бы быть.
– Так ты грехи замаливать решил? – обретаю уснувший голос и подначиваю в ответ.
– Жизни не хватит, – философски бросает он.
– Так живём всего-ничего, когда успел-то? – звучит, как шутка, но обычно весёлый Тим вдруг хмурится.
– Иногда дело не в количестве, а в качестве. В качестве совершаемых дел и поступков.
– Угу, так и запишем, качество грехов. А можно с этого момента поподробнее?
Впрочем, серьёзность у него как появилась, так и улетучилась. На лице Тимура снова улыбка, хотя взгляд обращён вперёд, а не на меня.
– Моя невоздержанность, когда ты рядом, вот мой основной грех на данный момент. Постоянно тебя хочу.
– Плюсани ещё один следом: пошлые разговорчики в святом месте.
Уголок губ Тимура медленно ползёт вверх, а раскрытая ладонь опускается мне на колено и легонько его сжимает.
– Хочешь усугубим?
Смотрит так, будто готов двинуться дальше, чем простые «пошлые разговорчики»
– Н-нет, – заикаюсь, не понимая: он серьёзно или шутит?
Тим наклоняется, скользит носом по моей щеке и медленно целует в скулу. Вот и всё. Наверное, я переоцениваю степень его пошлости, у парня всё-таки есть представления о рамках приличия. Впрочем, не могу в этом до конца быть уверенной.
Но он опять делает это: переплетает наши пальцы в тесном пожатии. От этого незамысловатого жеста мне безумно приятно.
Перевожу дыхание, потому что оказывается, я делала короткие, почти неслышные вдохи, чтобы не нарушить момент.
Тимур запрокидывает голову, разглядывая центральный неф, и я следую его примеру.
Есть в таких местах особая магия, и, наверное, отчасти я понимаю, почему Тим привёл меня сюда.
– Как называется это место?
– Сент-Лоренс. По мне – то, что надо. Не давит величием, как огромные соборы, и не чувствуешь себя под прицелом взглядов, как в небольших сельских приходах.
В церкви, кроме нас, никого. Хотя уверена, что здесь порой весьма и весьма многолюдно. Об этом мне сказал красиво оформленный уголок для прихожан и выставка детских поделок на заданную
