внимания на пистолет. – Ты откроешь глаза там, где была до этого, и мало что вспомнишь, но… пожалуйста, запомни мое имя. Меня зовут Лерайе, я – твой сакрификиум. Я дарую тебе свою Силу.
Руки Пайпер дрожали. Она думала, что готова броситься на женщину, но та опередила ее – протянула ладонь и коснулась лба девушки. Колени Пайпер задрожали, и она провалилась во тьму.
Пайпер не нравилось, что ее били по щекам. Неужели нет более приятного способа разбудить? Нежно потрепать по плечу? Включить любимую песню? Принести завтрак в постель?
– Поднимайся! – громыхал над головой женский голос.
– Боги, да ты ее убьешь! – раздался совсем рядом другой голос – более низкий, взволнованный, такой знакомый и…
– Джон, она должна проснуться!
– Дядя Джон? – судя по тому, что ее перестали бить по щекам, дядя Джон спас ее от напавшей женщины. Пайпер с трудом разлепила глаза и едва ли не закричала – прямо над ней нависали дядя Джон и женщина, чьи глаза светились ярким алым пламенем.
Они действительно были алыми. Пайпер была бы рада использовать красивую метафору и сравнить их с пожаром, но это было бы ложью. Глаза женщины были алыми и светящимися, щеки Пайпер после ударов женщины – тоже.
– Слава богам, – выдохнул Джонатан, помогая ей сесть.
На диване, где она лежала, был и Лео. Он, казалось, спал, что было странно – Лео ни за что на свете не смог бы уснуть в такой отвратительной позе. Одна нога Пайпер лежала на его коленях, а другая упиралась в его бок. Его голова была опущена слишком низко. Лео был ценителем удобных поз, мягких кроватей и пушистых одеял. Он не мог уснуть на жестком диване в таком положении.
– Это было безумно, – проговорила Пайпер, чувствуя сухость во рту. Она была на диване, там же, где и уснула; рядом был Лео, а на столике – коробки из-под пиццы; из кухни лился теплый свет. «Это был сон», – с облегчением подумала Пайпер, и в то же мгновение голос женщины прогремел в ее голове: «Не сон».
– Ты в порядке? – спросил дядя Джон, положив руки ей на плечи. Пайпер вздрогнула от неожиданности и напряжения, и он заметил это. Дядя Джон смотрел на Пайпер так, будто хотел запомнить каждую ее черту, навсегда запечатлеть ее образ в своей голове, словно…
Дядя Джон плакал.
Увидев это, Пайпер растерялась и не нашла, что ему сказать. Она никогда не видела слез дяди Джона – даже на похоронах его родителей, на которых отец Пайпер, Дэниел, был не в силах сдержать слез. Дядя Джон же был подобен статуе, высеченной из холодного камня. Вот только сейчас эта статуя дала трещину.
– Ты не спала, верно? – кое-как выдавил из себя дядя Джон.
– Спала, – недоуменно возразила Пайпер. По крайней мере, она думала, что спала.
– Нет, – возразила женщина с алыми глазами, вклинившись в их разговор. – Ты совершенно точно не спала. Соберись, Джонатан! – рявкнула она, бросив на дядю Джона испепеляющий взгляд.
– Эй! – возмущенно
