в следующий раз, – отказал я. – Мне надо ехать.
– Куда? – спросил Дики.
– К родителям, куда ещё? – я встал с дивана. – Они хотели собраться всей семьёй в воскресенье, а я до сих пор здесь.
Хотя, несмотря на все мои слова, добрался я быстро. Невероятно, но я уже стоял в тёмной прихожей.
– Мам, пап, Владик пришёл, – объявила сестра.
Родители сразу же прибежали в прихожую, чтобы встретить меня, будто бы мы не виделись лет двадцать.
– Как доехал? – спросила мама, пока я снимал куртку.
– Нормально, – у меня появилось странное ощущение, что что-то тут не так.
– Не замёрз в такой-то куртке? – встревожилась та. – На улице ещё не лето!
– Нет, – я стоял спиной ко всем, вешая куртку на крючок на стене.
Меня всё ещё не покидало странное чувство.
Мы прошли на кухню.
Там стоял повар, он накрывал на стол.
– Мам, давайте поедим на улице, – начала приставать сестра. – Не так уж там и холодно!
– Нет, мы будем дома, – отрезала мама.
Сестра молча села на стул и начала брать из тарелки орехи, и грызть их, пока мама не видела.
На кухне было темновато, так как из окна были видны одни хмурые тучи.
На кухню вошёл отец.
– Ну что, можно уже приступить к трапезе? – поинтересовался он.
Мать, оглядев стол, кивнула ему и выпроводила повара из комнаты.
– Вообще, это не дело, – сказал отец, когда мы сели за стол. – Повара – они готовят, а наш ещё и стол накрывает. Нам нужен дворецкий.
– Не слишком ли много? – отозвалась мама.
Я не мог есть. Я смотрел на тарелку, и мне казалось, будто бы она куда-то плывёт. Я даже пытался приостановить её, пока не понял, что она и так всё время на месте.
– Как дела на работе? – спросили меня.
– Нормально, – ответил я, а сам подумал: «они что, не помнят, что я уволился? Я же говорил им об этом».
Что-то было не так. Плохое предчувствие – не для меня, я предчувствиями не страдаю, но почему-то сейчас внутри я был неспокоен. Но тут же до меня наконец дошла причина моего беспокойства: случилась авиакатастрофа, и они все погибли…
Я нервно огляделся.
Кругом начали шататься стены, обои куда-то поехали… Я закрыл глаза и снова открыл: стены успокоились, но мне стало трудно дышать.
– А как прошла ваша поездка? – поинтересовался я, но мне показалось, что я делаю что-то неправильно. Я делаю то, что нельзя делать.
– Ой, не спрашивай, – отмахнулась мама.
– Почему? – удивился я.
Мой внутренний голос просил меня прекратить и заткнуться.
– Ничего интересного, – сказал отец.
– Вы же любите рассказывать про свои поездки, – не унимался я.
– Прекрати! – рассердился отец.
Я замолчал, но сам чуть не упал со стула от неожиданной резкости.
– Что-то случилось? –
