воли,
Игрушка для страстей иль прихотей других!
Имея свет судьей и без защиты в свете,
Она должна таить весь пламень чувств своих
Иль удушить их в полном цвете:
Что женщина? Ее от юности самой
В продажу выгодам, как жертву, убирают,
Винят в любви к себе одной,
Любить других не позволяют.
В груди ее порой бушует страсть,
Боязнь, рассудок, мысли гонит;
И если как-нибудь, забывши света власть,
Она покров с нее уронит,
Предастся чувствам всей душой —
Тогда прости и счастье и покой!
Свет тут… он тайны знать не хочет! он по виду,
По платью встретит честность и порок, —
Но не снесет приличиям обиду,
И в наказаниях жесток!..
(Хочет читать.)
Нет, не могу читать… меня смутило
Все это размышленье, я боюсь
Его как недруга… и, вспомнив то, что было,
Сама себе еще дивлюсь.
Входит Нина.
Нина
Катаюсь я в санях, и мне пришла идея
К тебе заехать, mon amour[1].
Баронесса
C’est une idée charmante, vous en avez toujours[2].
Садятся.
Ты что-то прежнего бледнее
Сегодня, несмотря на ветер и мороз,
И красные глаза – конечно, не от слез?
Нина
Я дурно ночь спала и нынче нездорова.
Баронесса
Твой доктор нехорош – возьми другого.
Входит князь Звездич.
Баронесса
(холодно)
Ах, князь!
Князь
Я был вчера у вас
С известием, что наш пикник расстроен.
Баронесса
Прошу садиться, князь.
Князь
Я спорил лишь сейчас,
Что огорчитесь вы, – но вид ваш так спокоен.
Баронесса
Мне, право, жаль.
Князь
А я так очень рад,
Пикников двадцать я отдам за маскерад.
Нина
Вчера вы были в маскераде?
Князь
Был.
Баронесса
А в каком наряде?
Нина
Там было много…
Князь
Да; и там
Под маской я узнал иных из наших дам.
Конечно, вы охотницы рядиться.
(Смеется.)
моя любовь (
Мысль превосходная, как и всегда у вас (
