ваши невыносимые…
– Марик, ты полегче про Муранова, все-таки он мой друг, – предупредил Егор и кивнул на Владу: – Вот, к Гильсу гостья приехала.
Толстяк наконец-то заметил Владу и спохватился, безуспешно пытаясь одернуть майку на выступающем пузе.
– Марибор Уткин, – представился он, с любопытством щурясь подслеповатыми глазками из-за толстых очков. – А как тебя зовут?
– Влада… Огнева Влада.
– А я Дрина Веснич! – улыбнулась девица с зелеными косичками, протягивая руку с длинными зелеными ногтями. – Ты подружка Гильса? У тебя на коленке что-то подозрительно знакомая тряпочка! Ты мне все-все расскажешь, да?
Влада только кивнула головой – девица говорила очень быстро, громко и энергично. Даже как-то слишком – в разговоре с такими людьми даже слово-то трудно вставить.
– Да мне нечего рассказывать, – честно призналась Влада, пытаясь погасить громкое любопытство Дрины. – Мы с ним поговорили всего раза два… Но после этого возникла одна проблема.
– Только одна? – рассмеялся лохматый Егор. – Странно, обычно бывает больше. А что стряслось-то?
– Это очень долго рассказывать. Гильс такой человек, понимаете, он соседа очень разозлил…
– Человек? – удивился и нахмурился Егор. – Ах, вот оно что… И что он сделал?
Путаясь в словах, Влада начала сбивчиво объяснять, что произошло, потом выдохлась и почувствовала, что глаза как-то режет, а фигуры всех троих ребят вдруг стали расплывчатыми и задрожали.
– Извините, Гильс меня сюда не звал, – голос предательски дрогнул, и Влада поспешила отвернуться. – Но… Я не знаю, что делать.
Она запнулась и замолчала, вдруг почувствовав соленый вкус во рту. Еще не хватало разреветься прямо на глазах у этих веселых и беззаботных ребят.
– Так дело не пойдет! – вдруг радостно гаркнул ей на ухо Егор, нагловато приобнял за плечо и объявил: – Первым делом – ужин. Ужин завтрака мудренее, сам придумал…
– Да не могу я! – с досадой начала Влада. – Мне домой надо, понимаешь?
Но Егор не понимал.
Пришлось отнекиваться, упираться, пока она не оказалась в просторной столовой за столом длиной, как показалось Владе, в километр.
То, что сейчас в этом доме царят подростки-раздолбаи, было видно – на полу у стены громоздилась гора немытого фарфора, в тяжелой серебряной вазе посреди стола сохли огрызки яблок, а на шелковых темно-красных шторах были отчетливо видны отпечатки чьих-то жирных пальцев.
Ребята принялись готовить бутерброды, нарезая сыр и колбасу, а Дрина вдруг кинулась к окну.
Влада оглянулась, увидев на каменном подоконнике огромную трехлитровую банку с зеленовато-мутной водой. В ней плавало нечто похожее на медузу, только вот там, где у медуз купол, просматривалось полупрозрачное маленькое личико, искаженное злостью, а вместо щупалец шевелились крохотные ручки.
