отец он мне!
Мать:
– Поговори ещё у меня! Ремня давно не получал?
Коля хлопнул входной дверью.
– Совсем оболтус страх потерял! – мужичок смачно сплюнул в угол. – Ну, Ирка-дырка, показывай фокусы! Удиви дальнобоя талантами!
Мать медленно расстегнула халат и стянула с мужичка мокрое полотенце:
– А что, думаешь, и удивить нечем? И удивлю!
…Стрелки на больничных часах показали одиннадцать часов воскресного вечера. Завтра Ивану предстоял безрадостный путь домой, где раньше его всегда ждал сын, а теперь каждая клеточка мозга посылала сигналы боли израненному сердцу, напоминая хозяину о том, что Пети там нет и уже никогда не будет. Иван достал из тумбочки пакет с кроссовками, положил туда свитер и направился к дверям палаты.
Дед с соседней кровати приподнялся на локоть:
– Ванёк, никак в самоволку собрался? У тебя же дембель завтра.
Иван:
– Да. Воздухом подышу напоследок.
Дед усмехнулся:
– Напоследок, Вань, не надышишься!
Иван не поддержал шутку:
– Я попробую. Через часик вернусь.
Осторожно шагнул в коридор, спустился в приёмный покой, быстро обулся в тёмном углу и, никем не замеченный, вышел на улицу.
– Эй, утопленник, далеко собрался? – у тёмной стены стоял охранник с дымящейся сигаретой.
Иван:
– Воздухом подышу.
Охранник метко метнул бычок в урну и взялся за дверную ручку:
– Я тебя не видел!
– Меня никто не видел, – тихо пробормотал Иван и наполнил лёгкие свежим дыханием золотой осени.
Проказник-ветер, озорничая, поиграл опавшей листвой у ног одинокого человека и поднялся к самым макушкам деревьев, туда, где раскачивался тусклый фонарь, устало освещавший ветку огромного дерева с чудом задержавшимися на ней листочками. Иван проследил ещё выше, до самого небосвода, где в глубокой черноте ночи ярко горели вечные звёзды.
– Петя, сынок, я хочу к тебе, родной мой… Почему всё так сложно?
Жёлтый кленовый листочек дрогнул в вышине и, оставшись без материнской опоры, мягко лёг в подставленную руку. Иван слегка покачнулся от обилия кислорода, который, проникнув в кровь, взорвался в голове цветными картинками, прикрыл глаза, аккуратно убрал листик под свитер, поближе к сердцу, и медленно побрёл к выходу из больничного городка.
…Вместе с природой засыпал и двор Коли. Обняв ноги руками, мальчик сидел на скамейке и смотрел на такие прекрасные и далёкие звёзды. Он был далеко отсюда, далеко от горя и от всех проблем, так рано свалившихся на его голову. Коля ни о чём не думал и ничего не решал – ему было «безмятежно», но вдруг он вздрогнул: громыхнув мусорным ведром о дверную коробку, из подъезда вышла соседка.
– Замёрз, поди, Колька? – соседка кивком указала в сторону старенького «мерседеса», – этот, что ли, опять нарисовался?
Коля
