за словами в карман. Собственно, как и я. Это была наша с ней отличительная черта. Словесные бои в детском доме нам проигрывали в холостую.
Да и спорить сейчас с ней нет смысла, доказывая, что не мужик вовсе хозяин всего, что находится в квартире. Я пока на такую роскошь не заработала.
– Он сам меня нашел, – пожимаю плечами, и в доказательство телефон в сумочке начинает наяривать.
Матвей. Неужели освободился и нашел на меня минуту? Ехидные слова так и застревают в горле.
Вика бросает любопытный взгляд на экран. При ней у меня нет желания выяснять отношения, поэтому пройдя вперед, я отвечаю на звонок и, отчеканив «Я занята», сбрасываю. Пусть поварится в моем котле.
– Блин, как тут красиво! Снимаете хату или ваша?
Продолжает с восторгом крутить головой подруга.
– Наша. Выкупили не так давно, – отвечаю через плечо, – кофе хочешь?
– А есть что покрепче?
Догнав меня, Ви продолжает осматривать нашу квартиру-студию и усаживается за барную стойку.
– Вино, коньяк, виски.
– Давай виски. И похавать охота.
Достав из холодильника оставшуюся после ужина пиццу, разогреваю ее в микроволновке.
– Так ты не сказала, что за мужик у тебя? – адвокат позавидовал бы её настойчивости.
Не люблю трепаться о нас с Матвеем, но в принципе она с ним уже когда-то пересекалась, поэтому…
– Помнишь, когда мы ходили в клуб, то встретили там твоих знакомых. И среди них был Матвей.
Брови подруги сходятся к переносице, словно она силится вспомнить, а потом удивлённо взлетают вверх.
– Это псих что ли тот? Который тебя за шею из-за стола вытащил?
– Да, – улыбаюсь, вспоминая, что тот вечер стал переломным в наших с ним отношениях, – тот самый псих.
Мой псих…
– Ну ты мать отчаянная. Он же безбашенный, – наклоняется вперед и понижает голос, как будто ее может кто-то услышать, – бьет тебя?
Я начинаю смеяться.
– Скорее, я его.
– Мдааа, – схватив с тарелки кусок пиццы, Вика жадно вонзается в него зубами, – нууу, если у него столько бабок, то конечно можно и потерпеть.
– Ви, ты когда-нибудь видела, чтобы я терпела, если меня били? – усевшись напротив, протягиваю ей стакан с виски. Себе разбавляю колой.
В детдоме приходилось не раз стоять за себя, так что, если нужно кому-то врезать, это я только пожалуйста. Бедной овечкой блеять не стану и подставлять вторую щеку тоже.
– Нет, но тут такие бабки. Один телик чего стоит. И сережки в твоих ушах.
В чем – в чем, а в дорогих вещах она всегда разбиралась. После выпуска у красотки Вики было много папиков, но куда они все делись сейчас?
– Я люблю его, Вик, и дело не в бабках.
– Ой, – презрительно отмахнувшись, подруга стучит своим стаканом о мой и отпивает сразу половину содержимого даже не поморщившись. – Не говори мне всей этой мудотени.
