Воду надо на ночь под звёзды выставить. Да так, чтобы отражение поймать. После выпарить всё, со стеночек соскрести осадок. На печи подержать нужный срок. Только тогда пыльца в силу войдёт. Чтобы ладонь наполнить – несколько заходов предпринять нужно. Оченно трудоёмкая работа.
– А проще нельзя никак нельзя? – спросила Ева. – На автобусе или на машине?
– Можно и проще, но не тебе. – Матрёша повернулась к бабе Оне. – Смутью она притянула, заглянула в коробок!
– Деточка! – ахнула Оня. – То-то я гляжу, неспокойная ты. Будто в разладе с собой находишься. Уедешь – смурь разъедать изнутри станет, всю жизнь твою перепортит.
– Вот, вот, – покивала Матрёша и прихватила пирожок. – М-м-м… Оня! Что за начинка у него?
– Так яблочки. Я проварила чуть. Сахарка, корички добавила…
– Вкуснющие получились!
Дворовый шевельнул ушами, соглашаясь, и нацелился на пятый пирожок.
– Деточка, что сидишь как в гостях? – Оня пододвинула Еве тарелку. – Бери пирожки, угощайся.
Еве давно хотелось попробовать бабкину выпечку, но желание попасть домой было сильнее. Покосившись на пирожки, она спросила расстроенно:
– Что же мне делать?
– У меня погостить оставайся. Отваров моих попьёшь, смурь постепенно и сойдёт. Тогда и домой тебя переправим.
– Мама не знает, что я здесь. И занятия ещё идут. В универе.
– Это мы исправим. Маме просто позвонишь. Скажешь, что в гости приехала, в Ермолаево к бабе Оне.
– Да она с ума сойдёт! Расспросами замучает. Как я ей объясню всё?
– Ты позвони, деточка. Скажи, как велю.
– Да я без телефона…
– У Матрёши возьми. Номер-то помнишь?
Ева кивнула и, не веря в успех предприятия, быстро набрала нужный номер.
Выслушав сбивчивое объяснение, мать не стала ничего выяснять. Даже обрадовалась и пообещала связаться с деканатом, объяснить причину Евиного отсутствия.
– Придумаю что-нибудь. Не волнуйся и хорошенечко отдохни. Бабе Оне привет.
– Вы знаете маму? – поразилась Ева, окончив разговор.
– Не знаю деточка, – улыбнулась бабка. – Так, сообразила кой-чего, чтобы без толку её не тревожить. Давай-ка, ешь пирожки. Тут с яблочной начинкой, в корзинке – с мясной.
Пирожки оказались вкуснейшие! Начинка – сочная, густая, в меру сдобренная специями. Ева ела и ела, никак не могла насытиться.
Откуда-то вывернулась забавная пёстренькая старушонка, закрутилась тут же, принялась подливать чай, чем-то греметь на печи.
Кот давно прикорнул, свернувшись клубком на лавке. Похрапывал да изредка вкидывал лапы, словно гнал от себя кого-то.
– Ты бы ему снотворного влепила, – предложила Матрёша. – Чтобы до весны проспал.
– Не могу, неправильно это. Чувства у него. Переживает.
– Да какие чувства у нечисти! Блажь одна.
Бабка принялась возражать, а Ева
