Да-да, написал её я сам, сделал это по указанию Эрны, развлекался этим несколько лет, ещё больше времени ушло на поиски подходящего момента подкинуть её в Бетенгтон… Помнится, Эрна даже ударила меня по лбу в ответ на мои насмешки. Потом приставила к моей груди свою клюку и заявила: «Смейся сколько хочешь, но только через эту книгу ты получишь возможность выполнить свое предназначение». Что ж, я выполнил тот её наказ. Так что в тот свой визит в Бетенгтон я и правда вмешался в ход истории Гейсборо. Будем честны!
– Тут следует напомнить вам, мои друзья, что как раз в то время вся эта страна буквально сошла с ума. Революция, полная неразбериха, безвременье, много-… точнее безвластие. Я не мог остаться в стороне от тех событий. Мне было что терять, ведь у меня была семья, за которую я был в ответе. Ох… Бурные были времена, но да я всё же обойду их стороной. Скажу только, что именно тогда я стал Лонвейтом. Нырнув в двойную жизнь, я взял себе псевдоним, некогда придуманный Эрной. Да-да, это она велела так подписаться на той книжонке. Старуха и правда ясно видела грядущее… мое предназначение… – и Лонвейт невесело рассмеялся.
Марианна робко достала книжку из тайного кармана своей необъятной юбки и протянула её старику. Тот дрожащей рукой принял её и согласно кивнул.
Молодые люди, казалось, перестали дышать, так велико было их желание, наконец, услышать, в чем же состоит это предназначение. Теперь не оставалось никаких сомнений, их появление здесь было предрешено задолго до их рождения! Пришло время развязки! Но Лонвейт вдруг замолчал, загадочно улыбнулся каким-то своим мыслям и, казалось, целиком ушёл в поглощение вина. Он очнулся как раз в тот момент, когда нетерпение молодых людей уже почти решилось вылиться в слова.
– Господа, думаю, теперь ваш черед рассказать мне, как же именно ребус Эрны воплотился в жизнь. Что она предвещала всем тем, что было до того, как «песня спящего разбудит»?
Жан, Анри и Марианна переглянулись и пришли к молчаливому согласию не торопить события. Жан набрал в лёгкие воздуха и как мог короче рассказал о событиях прошедшего года, но… как он не старался рассказ получился долгим. Лонвейт проявлял ко всему такой живой интерес, что Жан то и дело был вынужден отвлекаться на описание, казалось бы, не уместных сейчас подробностей. Старый герцог очень хотел составить максимально полную картину, и Жан нашёл-таки в себе силы утолить его любопытство.
Наконец, Лонвейт удовлетворённо кивнул.
– Ваша Светлость, – решился подать голос Анри, – Что же дальше? Мы имели смелость надеяться, что вы поможете положить конец этой печальной истории! Поможете образумить герцога Бетенгтона! Так ли это?!
Лонвейт снова загадочно улыбнулся:
– На роду Гейсборо лежит тяжелое проклятье, и оно может отступить только в случае, если оставшиеся Гейсборо с чистым сердцем пойдут на примирение. Вы верите, что ваш учитель, Генрих Рай, при всем благородстве его души сможет искренне
