киваясь от Александра Сергеевича. Например, в таком наклоне:
Я памятник себе воздвиг нерукоблудный.
Сквозь тьмы альковов путь к нему лежит.
Давно со счёта сбился я, но в час мой судный
господь всех фигуранток огласит.
И буду тем любезен я природе,
что генотип умножил свой в народе.
Эти строки я накропал давным-давно, ещё в прошлом тысячелетии, обуреваемый свойственным юности (впрочем, вполне безотчётным, если это меня сколько-нибудь оправдывает) желанием подёргать классика за отродясь не существовавшую бороду.
Что уж там, ведь даже Владимир Высоцкий более полувека тому назад соблазнился и написал песню «Лукоморья больше нет». Без сомнения, у каждого из рифмующих на русском языке извилины крепко настояны на густом вареве из питательных литературных мемов, порождённых Александром Сергеевичем Пушкиным.
А у меня, как водится, миновал возраст самолюбования, и приспела пора покаяния. Впрочем, нет, вру: откуда взяться покаянию у прожжённого циника? Точнее будет назвать это порой переосмысления. И теперь, дабы частично реабилитироваться в собственных глазах, попытаюсь развернуть перед современниками картину путешествия «солнца русской поэзии» по Северному Кавказу и Крыму. Благо сам живу в одной из точек упомянутого маршрута и регулярно путешествую по нему то в одну, то в другую сторону. И, пожалуй, испытываю во время этих путешествий чувства, аналогичные тем, которые испытывал юный Пушкин, озирая необъятные просторы Причерноморья: кубанские степи, таманское лукоморье, Тавриду… Овеянные преданиями места, в коих – ещё со времён «Сказания о полку Игореве» – живёт поэзия.
Да и сам я со всем моим удовольствием проедусь рядом. Не то чтобы выглядывая из-за плеча Александра Сергеевича, но как бы незримой тенью влачась по следам любимца муз спустя два века после его вояжа.
В общем, как пел Высоцкий, прорастая из отголосков Пушкина, над волнами, разбивающимися о лукоморские берега:
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди…
Хронотоп первый. Степной край, земля незнаемая
Молодой Александр Пушкин1 в августе 1820 года путешествовал по раскалённым от зноя степям Прикубанья, пересекая этот малолюдный и таинственный край с востока на запад. Вместе с генералом Николаем Николаевичем Раевским он покинул Кавказские Минеральные Воды и пыльным Ставропольским шляхом направился в сторону далёкого моря. С ними ехали дочери генерала Мария и Софья, его сын Николай Раевский-младший, а также военный врач Е. П. Рудыковский, англичанка мисс Мятен, русская няня девиц Раевских и крестница генерала Анна Ивановна, «родом татарка, удержавшая в выговоре и лице своё восточное происхождение», как писал о ней Пётр Бартенев2.
В этих местах было неспокойно, шла Кавказская война. Поэтому путешествие выглядело как небольшое военное предприятие: экипажи с путниками сопровождал отряд из шестидесяти конных казаков с заряженной пушкой.
Миновали окружённые рвами с водой и земляными валами станичные крепостицы Прочноокопскую, Григорополисскую, Темижбекскую. В последней к ним присоединился путешествовавший по югу России писатель и преподаватель-историк Гавриил Гераков, с коим Пушкин познакомился несколькими днями ранее в Горячеводске3. Грек по рождению, фигура невеликого таланта и комической внешности, Гавриил Васильевич служил мишенью для многих острот и едких выпадов собратьев по перу, в частности Батюшкова, Измайлова и Вяземского; однако ему покровительствовал Державин, и даже Булгарин отзывался о нём как о душевном и незлобивом человеке. А славный партизан Денис Давыдов – за восемь лет до описываемых здесь событий – не без иронии, но вполне благосклонно откликнулся на его сочинение «Твёрдость духа русских»:
Гераков! Прочитал твоё я сочиненье,
Оно утешило моё уединенье;
Я несколько часов им душу восхищал:
Приятно видеть в нём, что сердцу благородно,
Что пылкий дух любви к отечеству внушал, –
Ты чтишь отечество, и русскому то сродно:
Он ею славу, честь, бессмертие достал.
Нам же Гавриил Васильевич интересен тем, что оставил после себя «Путевые записки по многим российским губерниям. 1820», в которых запечатлел хронологию и некоторые факты совместного путешествия с Пушкиным.
Вот какими штрихами он нарисовал первую совместную ночёвку в Темижбекской:
«В десятом
Молодой Александр Пушкин – поэту в ту пору исполнился 21 год.
Пётр Иванович Бартенев – российский историк и литературовед, издатель журнала «Русский архив», зачинатель пушкиноведения, автор книги «Пушкин в южной России».
Горячеводск – таково было название Пятигорска до 1830 года.
