лежит у ворот. С руку мою, по плечо. Подошёл ближе, а это крыса! Посмотрела на меня и так вальяжно пошла, во-о-о-н под тот пандус. Ни капли страха! Вах, боюсь.
Памятуя фразу Суворова: "Любого интенданта после пяти лет службы можно вешать безо всякого суда", Веня делал вид, что верит. Тем более служить здесь было намного лучше, чем под Алакуртти, где находилось одно из их подразделений.
На учения некоторые из ребят ездили туда и, по возвращении, уже никогда не становились прежними. Про саму тамошнюю часть ходили легенды. Говорили, что уйти на дембель с полным комплектом родных зубов, было почти невероятным чудом.
Хотя о том, что не всем легендам можно верить Веня скоро убедился сам, благодаря забавному случаю. Один раз, они на машине поехали на базу, получить кое-что по мелочи. В очереди, в разговоре обычно первый делом узнают, кто откуда. Когда Веня сказал откуда он, его собеседник только и смог сказать:
–Да ну на!.. А ты знаешь там у вас, за южным портом и угольной базой, хабзайка есть, на мотористов учат?
–Ну да. Если с центра едешь вдоль побережья, тогда дорога прямо, а налево, от берега вглубь, отворотка большая на промзону, я там и живу.
И поведал тогда ему служивый этот историю про Венин родной город, где жил-поживал он столько лет, а всей правды жуткой не знал.
Был он как-то у них проездом. И позвал его к себе в гости заехать одноклассник, невесть как попавший учиться в эту самую хабзайку и живший при ней в общежитии. Ехал он к нему днём на автобусе. Вид из окна был невесёлым, но, как говорится в песне «мёртвые с косами вдоль дорог стоят», такого не было.
Встретились они с приятелем, начали они отмечаться, злоупотреблять, а тот его сразу предупреждает: «Если напьёмся и кто позовёт догоняться, ты ни-ни, как стемнеет из общаги без меня не ходи». Ну, пока суть да дело, отметили крепко. Начали рано, клюнул он носом и проснулся уже часов в одиннадцать вечера. Друга нет, все спят бухие. И спросить не у кого, как утром автобусы ходят. А утром поезд у него, не то чтобы рано, но и добираться непонятно, как и сколько.
Подумал, вещи схватил, да и почапал. Думает: до вокзала доберусь, там всё веселее, видеосалоны тогда ещё в моде были, да и наливали пассажирам в кафешках не стесняясь, в любой время, в любую тару. Хоть в мыльницу.
Стоит он на остановке значит. Машины едут, но не подбирают. Он вроде и выглядит не как бомж, но и люди, может по делам своим торопятся, а может знают, что наверняка не по пути. Бог их знает, может просто говнюки, и такое бывает. Но потом даже два такси с зелёными огонёчками проехали. Странно.
А в третьем таком такси, дверь метрах в двадцати до него не доезжая, распахнулась и шофёр крикнул во всё горло, словно духов отгоняя, и не снижая скорость:
– Запрыгивай на ходу, я тут останавливаться не буду!»
Тут рассказчик сделал паузу, словно ещё раз переживая откровение, накатившее на него в тот момент. Запрыгнул он, на автомате почти, в машину и вспомнил предупреждение друга своего, а по спине прошёл нехороший холодок
