руку и улыбаясь вела прямо по дороге, навстречу шли люди, у которых не было лиц. Я видел их одежду их прически, только лица отсутствовали. Мы завернули за угол дома и оказались на центральной площади. Перед памятником Ленина располагалась сцена, оттуда играла музыка, которую обычно играю со своей группой. Я присмотрелся и увидел, что моей группы нет, но музыка была живая, она была настоящая, как будто инструменты сами играли.
– Посмотри, как хорошо играют, правда, необыкновенно бодрая музыка? – повернувшись ко мне, спросила Настя.
– Настя, ты что, не видишь что на сцене никого нет – посмотри?
– Как же, дурашка, нет? Вон же весь состав – она указала рукой, но я не видел никого, это было очень странно.
Перед сценой неподвижно стояли люди, у них тоже не было лиц, головы были подняты – я понимал, что они все смотрят на сцену, но лица, как и у прохожих, отсутствовали.
Мы прошли мимо сцены, двинулись вверх по улице, мы направились прямо к подножью горы сзади находился тот самый “Склеп”, секунда – и мы уже опять на улице Миртовска, секунда – и на подножье, мы гуляли вместе, взявшись за руки. Обстановка менялась, менялась постоянно. Вокруг появлялись и пропадали люди. В какой-то момент понял, что я не Миртовске, а в другом городе. Я как будто в негативе. Все вокруг черно-белое, а цветная только моя Настя, она светилась, как солнце, и так же как солнце, вела меня за собой. Я смотрел по сторонам, замечая что во всех домах нет света, черные окна, черные ставни, дома без души, дома – безмолвные наблюдатели.
Мы сделали несколько шагов и по мановению волшебной палочки оказались уже у подножья горы. Девушка подвела меня к краю отвесной скалы и прошептала нежно на ухо:
– Пройди вперед, посмотри вниз. Посмотри, какая красота.
Я сделал прямо несколько шагов, посмотрел вниз и увидел Миртовск, он был как на ладони, он был повсюду, казалось, что город не имеет границ.
– Я не знал, что наш город такой большой.
Она, улыбнувшись, нежно произнесла:
– А это и не наш город.
Не понимая, о чем говорит моя любимая, я повернулся к ней:
– Ты о чем, дорогая?
Я посмотрел еще раз, и только сейчас до меня дошло, что все те огоньки, которые я принимал за мелькающие вывески магазинов и фонарных столбов, на самом деле … это звезды, да, разноцветные звезды.
– Любимая, но это же … звезды!
– Да, Зайчик.
– Но как это возможно? – изумился я.
– Все возможно, а мы сейчас находимся за звездами, и все они пoд нашими ногами. Oни близки, как будто их можно потрогать руками. Все звезды – это чьи-то души, которые горели в жизни и остаются гореть после смерти, они умерли, так не закончив свое дело. Некоторые умирали молодыми, некоторые – старыми. Одни от болезни, другие от суицида, но они горели до последнего вздоха, потому что мечтали. Именно мечта превращает душу в звезду.
Я понимал, к чему клонит Настенька, и воодушевленно спросил:
– Это значит, что
