после того, как труп унесли?
Воронов взглянул на снимок.
– Да. Ты же видишь, тела нет.
– Что-то еще там убирали? – спросил я.
Макс встал и включил кофемашину.
– До съемки? Нет.
– Иногда из квартир одиноких покойных пропадают вещи, – осторожно продолжил я. – Не хочу никого обвинять, но порой сотрудники «Скорой» или люди, увозящие труп, те же полицейские, могут стащить часы, кольцо, деньги…
– Случается такое, – не стал спорить друг. – Но у Вилкиной нечего было тащить. И в помещении стоял очень сильный специфический запах, им там все пропиталось. Ваня, я один раз работал в подвале около таких же останков и чуть не сдох, потом сдал рубашку и брюки в химчистку. Но даже после обработки не смог носить одежду, выкинул ее к черту, казалось, что она воняет. Кем надо быть, чтобы спереть хоть нитку в этом аду?
Я начал рассматривать другие снимки и пробормотал:
– Допустим, запойным пьяницей, бомжом, наркоманом, у которого в пустой голове бьется исключительно одна мысль: где взять денег на очередную бутылку или дозу?
Макс, который в этот момент подносил ко рту полную кружку кофе, расплескал его на стол.
– Полагаешь, из комнаты что-то пропало?
– Есть опись того, что принадлежало Ирине? – задал я свой вопрос.
Воронов оторвал кусок бумажного полотенца и стал промокать лужицу.
– Конечно, она в папке.
Я вытащил несколько листков, соединенных скрепкой. Так, что тут у нас? Кровать, одеяло, подушка, матрас… Две чашки, три ложки, одна вилка, нож, чайник со свистком, кастрюля пол-литровая… Чем дольше я изучал список, тем сильнее жалел Ирину. У девушки даже не нашлось денег на второй комплект постельного белья, похоже, она стирала загрязнившиеся наволочку-пододеяльник и ждала, пока те высохнут, чтобы снова застелить кровать. У нее был минимальный набор посуды, кусок самого дешевого мыла, зубная щетка и копеечная паста. Никаких кремов, пудры, помады, туши. И уж совсем плохо обстояло дело с одеждой. На вешалке обнаружили короткий пуховик китайского производства с капюшоном, черные джинсы, темно-фиолетовый свитер, две футболки: голубую и розовую. Все. Единственной дорогой вещью можно считать тонкую витую цепочку с крестиком, которые оказались золотыми.
Я положил список перед Вороновым.
– Тебя ничего не смущает?
– Нет, – удивился Макс.
– Не видишь ничего странного? – не отставал я.
– Ну… нищая она, – после небольшой паузы произнес друг.
– И все? Прочитай внимательно опись, – велел я.
Глава 4
– Ваня, – устало сказал Макс, – если ты заметил что-то необычное, скажи. У меня третий день башка раскалывается, таблетки ем-ем, а толку ноль.
Я пристально посмотрел
