имеет начало, то есть предполагает некую отдельную историю, предшествующую возникновению материального мира.
Констатируя, что «Церковь никогда не спешит полностью принимать ту или иную научную гипотезу», ибо «завтра ученые могут отказаться от этой теории, изобрести новую», официальные представители православия заявляют: «мы не должны переформатировать своё традиционное учение под появляющиеся новые научные теории», «но можем свидетельствовать, что та или иная теория вступает (или не вступает) в противоречие с христианским мировоззрением» [31].
Означает ли последний тезис свидетельство православия о «непримиримом противоречии» гипотезы Большого взрыва христианскому мировоззрению – отнюдь не ясно.
Пример третий: официальная православная позиция по отношению к современной теории эволюционного развития биологических видов не имеет четко выраженной определенности.
Речь идет о так называемом «теистическом эволюционизме», представители которого пытаются согласовать библейские тексты с теорией эволюции, принимают библейское учение о том, что Бог создал Вселенную и все виды жизни внутри неё, но при этом полагают, что инструментом, с помощью которого были созданы различные виды животных, является процесс эволюции.
Если католические теологии всё более склоняются к официальному признанию теории теистического эволюционизма, а большинство членов протестантских деноминаций остаются сторонниками «библейского буквализма» и принципиально отвергают какие бы то ни было компромиссы с теорией эволюции, то православие внутри себя разделено на сторонников и противников эволюционизма.
Пример четвёртый: традиционная религиозная форма подачи теоцентризма не воспринимается значительной частью современного общества.
На возможность такого негативного эффекта указал ещё в 1991 году в статье «К экологии духа» Святейший Патриарх Кирилл (в бытность митрополитом Смоленским и Калининградским). В частности, он не только утверждал, что «бессмысленно отрицать науку, технику и всю современную цивилизацию. Их нужно не отрицать, а духовно овладеть ими, подчинить их духу. Для этого требуется новое этическое обоснование общественного развития… Нам не нужны и вредны односторонние этические ориентации как антропоцентризм, …или как натуроцентризм (новое язычество)… Нам необходим теоцентризм», но и выражал опасение, что теоцентрическая этика может встретить большие трудности при её практической реализации, поскольку «эта этика религиозная и как таковая может быть неприемлемой» [32].
Вместе с тем, сегодня РПЦ не заостряет внимание на том, что теоцентризм по факту является для современного общества, скорее, не «новым», а «старым» этическим обоснованием общественного развития, и не предпринимает попытки преодоления данной коллизии посредством поиска действительно нового подхода к этическому восприятию мира. В частности, она не задумывается о возможности задействования объединительной
