но к ста от меня останется лишь один скелет, – крикнул я, давя каблуком очередного несносного вредителя подземелья.
Сосредоточиться для хоть какого–нибудь заклинания я не мог, и поэтому, здраво оценив свои шансы на победу, стал отступать. Почуяв мою слабину Доппельгангер Короля Брена сипло возликовал:
– Тебе некуда идти! Сзади тебя ждёт сюрприз!
Лже–оболочка оказалась права. Стоило мне попятиться и – бамс, затылок стукнулся об невыразительную для глаза твердь, а спину обдало горячим напалмом.
– Посыпь…посыпь Умм оставшимися Приумножающими Триплексами… это сработает… – проговорил полный изнурения голос. – Умм… слева…
Я крутанулся и понял, что тот пунцовый камень, находящийся подле меня, моргает затаённой энергией. С трудом стряхнув с себя обезумившее прожорливое полчище, я ринулся к брату Хромма и Гхомма. Развернув мешочек во второй раз, я трясущимися пальцами сыпанул горсть Приумножающих Триплексов на Умм. Раздался беззвучный взрыв, и мыши с визгом побежали кто куда. Своё место не покинул лишь Доппельгангер. Он осклабился и направил половину Чесалочки на меня. Из ворсы вылетел густой комок и врезался мне в грудь. Ух, как крепко… Ударом меня откинуло на какой–то склизкий нарост.
– Дорога к паразиту… свободна, – оповестил мне мой незримый помощник. – Действуй…
Весь израненный, я вскочил на ноги и, увернувшись от нового запала, прошелестевшего расплавленным сгустком в дюйме от моего виска, со всей «дури» на «графский манер» шандарахнул посохом по карликовым коронам Доппельгангера. Мерзавец осел, зарябил, но не развоплотился.
– Меня такими штучками не возьмёшь! – просвистела лже–оболочка, вцепляясь тремя парами челюстей в мою лодыжку.
– Ах, ты мелкий фурункул! – взвыл я, ниспосылая Альдбриг вниз.
Мой меч бзынькнул об радужное навершие Чесалочки и, не причинив вреда её обладателю, упёрся остриём в почву. Впрочем, Лику Эбенового Ужаса повезло больше. Его магическо–парализующий тычок оторвал негодяя от меня. Словно мяч, Доппельгангер совершил кульбит и измождённо рухнул подле горки поколоченной смальты. Заклинание, выпущенное Ликом Эбенового Ужаса, поставило «крест» на противодействии лже–оболочки.
– Парень, что за чехарда там у тебя?
– Пытаюсь состряпать любимую еду гоблинов – «крысу на вертеле»! – крикнул я, подводя Альдбриг к уродливой мордочке.
– Твоя взяла! Я сдаюсь! – пропищал Доппельгангер, поднимая лапки к верху.
– Не ведись… Он зло для Отражателя и не должен… существовать, – настойчиво надавил голос.
– Я сам решу, что с ним делать, – нахмурившись, ответил я в пустоту.
Альдбригом, я поддел подбородки Доппельгангера и тот захныкал.
– Ну, пожалуйста! Я не виноват, что появился на свет!
Заявление лже–оболочки было правдой. Доппельгангера породил дисбаланс
