мы встретились. Спросишь у бармена, где Шустрый. Ну или напишешь на салфетке.
Издевается!
– Я п-постараюсь… з-забыть эту информацию!
На эту реплику он не реагирует. Делает еще затяжку и тушит каблуком окурок.
– А еще я хочу извиниться. – Он ловит мой непонимающий взгляд. – За извращенку.
Не сразу понимаю, серьезно он или шутит.
– Мне б-больше не… п-понравилось «д-долбаная».
Когда я заканчиваю эту тираду, вид у пижона такой, будто он невыносимо долго ожидал окончания фразы.
– Послушай, зайка. Ты очень неприятно говоришь. Это просто жесть. Лучше отвечай да или нет. Ладно?
Киваю.
– Кивок вообще отлично!
Делаю возмущенный вдох и крепче сжимаю журналы.
– …А вот то слово, которое только что промелькнуло в твоей голове, женщинам даже думать неприлично.
Я улыбаюсь. Самую малость.
– Проводить тебя? – снова издевается он.
Я очень медленно качаю головой.
– Тогда до встречи, зайка… И я не козел!
– Б-б-баран, – выдыхаю я.
– Прости. Ты невнятно подумала.
Он уходит пружинистой походкой, насвистывая, руки в карманах. Скользкий, хитрый, но, возможно, умный. И, похоже, упертый. Наверняка привык добиваться своего. Но насчет меня он ошибся. Ему нечего мне предложить. Я совершенно автономная система. Уже давно.
– Эй! – окликаю я, он оборачивается. – Эй, – повторяю с другой интонацией, будто зову по имени. Пижон прищуривается, склоняет голову набок. – Я… н-не п-приду.
– Придешь.
Хмыкаю и ухожу медленно, не оглядываясь. Наворачиваю круг по кварталу, прислушиваясь к ощущениям. Думаю, отстал.
Время приближается к обеду. Люди высыпают на улицы, и первое, что они делают, – поднимают лица к небу: впервые за две недели зимы большими пушистыми хлопьями падает снег. Я едва останавливаю себя, чтобы не начать ловить снежинки языком.
Кто же он такой? Я вполне могу размотать этот клубок, потянув за ниточку.
Прохвост. Не опасный преступник, но жулик. Что бы он ни задумал, это незаконно. После встречи со мной он заглянет в кафе и выпьет… чай. Чашку крепко заваренного сладкого чая. Алкоголь – только вечером и только с проверенными людьми: чтобы творить мелкие делишки, нужно постоянно быть начеку. Если я усыпляю внимание окружающих тем, что незаметна, то он делает то же самое, находясь на виду. Кто заподозрит человека, на лицо которого нацелены все взгляды? Но пока взгляды нацелены на лицо, руки могут вытворять что угодно.
Я вижу его насквозь.
Но вот она, та брюнетка… Я бы хотела взглянуть на нее еще раз. Чем она занимается, когда возвращается домой? У нее есть семья? Она любит готовить? Книга на барной стойке – это просто приманка или часть обычной жизни?
Обрываю свои мысли.
Когда слишком тянет, надо остановиться. Никаких компромиссов – иначе случится
