ли смеясь, то ли серьезно.
– Будто всех нас кто-то любит, – Флэк задумчиво смотрел в сторону окна.
– Да никто же не мешает вам обзавестись семьей или любовницами, чтобы вас любили. Вы не связаны обетом безбрачия, как я, – Монах принялся разглядывать свои кресты.
– Ты прекрасно знаешь, что для этого придется вести двойную жизнь, как вон тот рыжий пьянчуга. К чему вообще обсуждать это? – Лицедей прошёл по комнате и направился к выходу. – Вот Флэк мог бы попробовать, он больше всех нас похож на нормального человека.
– Как ты себе это представляешь? Постоянно врать? Бояться за свою семью? – Флэк напрягся. Такие разговоры происходили довольно часто, и он ужасно их не любил. – Я жил в такой семье, но моя мать знала о том, чем занимается отец. И не скажу, что эти знания легкий груз. Она боялась и за него и за меня. Мы жили обособленно, часто переезжали. В этом нет ничего хорошего. Если ты выбрал путь Воина, то иди этим путем до конца. Будь верен ему и не разменивайся по мелочам.
– Ну-ну, зачем так нервничать, Флэк? – Ториус тоже встал и пошёл к двери. – Никто из нас не выбирал этот путь. Кроме тебя, может быть. Поэтому ты не видишь других вариантов, ибо рос как наследник, правопреемник. А у всех нас – другие истории. Но, могу сказать за себя, уж лучше такая жизнь как у меня сейчас, чем та, которой я жил до этого.
– Ладно, прекращайте. И так день не самый приятный выдался, а вы ещё и темы поднимаете острые, – Лицедей подошёл к Оливеру, успевшему задремать, прислонившись к стене, и стал поднимать его. – Давайте отнесем его наверх и поедим наконец-то, я жутко голоден.
– Ронг, может, поведаешь нам заодно, что там в правящих кругах происходит? – Флэк тоже подошёл к Оливеру и взял его за ноги.
Лицедей ничего не ответил, схватил Всадника под руки и вместе с Флэком понес его наверх по лестнице. Монах медленно шёл за ними, позвякивая крестами. Лестница круто заворачивалась, уводя их на третий этаж, а потом и на четвертый. Вдоль стен горели редкие светильники, от чего всё вокруг приобретало мистический и таинственный вид. Подняв Оливера в комнату, Флэк и Ронг бросили его на кровать и вышли, оставив дверь открытой. Спускались молча, каждый думал о своем. Флэк хотел есть и спать, Монах задумчиво беззвучно шевелил губами, словно читал молитву. И только Лицедей мрачно смотрел на спины товарищей, забыв и о голоде и о сне.
Кухня располагалась на первом этаже, под гостиной. Окна были только с одной стороны – на реку, совсем крошечные, узкие, как бойницы. Освещалась кухня огромными лампами, развешанными под самым потолком. Вдоль глухой стены, с противоположной от окон стороны, располагались холодильники, выкрашенные в тот же цвет, что и всё вокруг – серый, с металлическим блеском, унылый и незаметный. Ближе к окнам стоял длинный черный стол и разномастные стулья. Воины разбрелись по кухне, каждый готовил для себя, перемещаясь от холодильников к рабочим поверхностям. Никто не разговаривал, слышно было только, как стучат ножи по доскам, как стучат подошвы об пол и как
