Ню я весь уже сгораю,Она моя… моя Вторая Мать —
Через Ее Нутро я Сердцем обладаю…
Стих 6
Ах, Ню, я так к тебе привязан,
Как жажда к горлу в летний зной,
В горах, в пленительном экстазе
Или в волнах ты вся со мной…
С утра мы быстро лезем в гору,
А в полдень очень сладко спим,
Облюбовал я твою нору,
Мгновенно нас связал интим…
Лежим в траве под милым дубом
Свернувшись яростным клубком,
Никто не видит нас, голуба,
Как сладко нам с тобой вдвоем…
А вечерами входим в море
И плавая до ярких звезд,
Опять взбираемся по взгорью
Страсть разжигать до нежных слез…
Зачем же нам нужна квартира?!
Зачем мы платим за нее,
Когда достаточно нам мира,
Чтобы везде иметь жилье?!…
Стих 7
В горах, в тени укромных мест
Ню меня с безумной жалостью ласкает,
С блаженной сладостью возлюбленных невест
Она во мне все двери раскрывает…
Шумит внизу самовлюбленный Коктебель,
А мы вдвоем соединившись под Пилою,
Из лона нежного взвив ангельскую трель,
Взлетаем в небо огненной стрелою…
Как легкая воздушная пчела
В цветке нашедшая свое Святое Место,
Нас одевает грезами Пила, —
Ню надо мной парит волшебною невестой…
Зубцы горы белеют вечными дворцами,
Мы тоже с Ню, пронзая Высь,
Стремимся к звездам нежными сердцами,
Ощущая как Одно Мгновенье Жизнь…
Стих 8
Ню влюблена в морской прибой,
В меня как в львенка с гривой,
Я с виду смирный и ручной,
В постели – зверь игривый…
Я словно бурею вскормлен,
Целуюсь с ней до крови,
И погружаю в нее челн,
В Безумный Сад Любови…
А Ню всю гриву растрепав
И покусав за ушки,
Меня в мгновенье оседлав,
Схватив в охапку, душит…
Долбясь волною о мой брег,
Хрипя в пару и в мыле,
Ню – бесподобный человек,
Вся Вечность в Ее Силе…
Стих 9
Смеется Ню в морских волнах,
Украсив день прелестным взором,
Блестит, сверкает попкой голой
Со мной целуясь на камнях…
Под жарким солнцем и с вином,
Как звери разомлевшие в Природе,
Мы с Ню друг к другу страстно пристаем,
Собою обозначив Путь Свободы…
Откуда в нас такой пожар возник,
Что мы соединились на просторе,
Среди медуз в чистейшем море
Ню ощутила мой живой тростник…
Я животворный сок пустил в нее
И даже не почувствовал упрека,
Она была печально одинока
И очень
