заявил я.
Мы с Чакой были не в том положении, чтобы выдвигать хоть какие-то условия. Но и Норрис не дурак, он знал, что всех перестрелять он может в любой момент, только денег тогда не получит.
У меня лично выбора, похоже, не было, но спасти Чаку стоило попытаться. Я задумался.
Чака лежал, уткнувшись носом в пол и не видел, как один из боевиков Норриса подошёл к выступу, за которым я прятался. Когда же я собрался выдвинуть требования по освобождению Чаки, он высунул ствол импульсной винтовки из-за угла, направил его мне в лоб и гнусно улыбаясь, заявил:
– Ку-ку, «Вася»! Отдавай бабло!
От неожиданности я опешил, но саквояж из рук не выпустил. Наоборот, впился крепче.
– Я не Вася, – пробормотал я растерянно, – Я Кэп Вержбински!
– Да мне пох… – сообщил бандит. Он понял, что я безоружен и вышел на средину прохода.
На загорелом не облагороженном умом лице застыла маска безжалостного убийцы. Верзила скривил губы и нагло плюнул мне на сапог. Отвратительный харчок зелёного цвета расплескался по дорогой замше.
Гад! Нет, он не на сапог мне плюнул, он прямо в душу мне плюнул! Вне себя от ярости, под дулом винтовки, но я гордо прошипел:
– Не смей так делать больше!
Верзила оторопел, его маленькие свинячьи глазки приоткрылись, на лбу появилась длинная прямая линия глубокого мыслительного процесса. Что-то щёлкнуло, видать, шестерёнки у него в голове, и верзила противно просюсюкал:
– А то что-о-о?..
И тут раздался жуткий «Ба-бах»!
А в следующее мгновение я чуть не оглох от полученной оплеухи.
Сквозь гул в голове, однако, я понял, что это был не верзила. Оплеуху мне выдал воздух, туго сжатый взрывной волной. Из носа хлынула кровь, всё вокруг поплыло перед глазами. Грохот взрыва потонул в диком звоне, который наполнил мою голову и, казалось, всю вселенную.
Верзиле досталось куда больше меня, его накрыла прилетевшая невесть откуда металлическая дверь. Неведомая сила сорвала бандита с места, как травинку, и бросила вглубь коридора. Чака, непонятно каким чудом успевший заползти за груду мусора, обалдело таращился на меня, сверкая белками.
Между нами упала туба гранатомёта, с обеих её сторон вился сизый дымок.
А потом ко мне наклонился Бормотун, наш старый корабельный андропод. Он смешно похлопал манипуляторами по серому комбезу, толи отряхивая пыль, толи приветствуя странным образом. Хорошо, что роботы не потеют. Сколько знаю Бормотуна, но ни разу не видел, чтобы он его стирал.
– Кэ-эп, я спешил! – заявил Бормотун. – Как мог спеши-ил!
Пол рывком ушёл вниз, мы с Чакой взлетели на полметра вверх. Схватив нас за шкирки, как напортачивших котят, Бормотун побежал к выходу.
Мы чуть не погибли, время игр кончилось, настали суровые времена.
Три дня спустя, очухавшись немного от контузии, я сидел в рубке
