Горюнов, а вы почему молчите? – повернулся он к московскому коллеге. – Виталий Иннокентьевич нас тут осчастливил, можно сказать. Что вы думаете по этому поводу?
– Пока ничего не думаю. Все эти факты нуждаются в тщательной проверке, – сдержанно отозвался Горюнов и повернулся к Витвицкому. – Но скоропалительных выводов я бы не делал. Понятно, товарищ капитан?
– Но это же факты! – вскинулся Виталий.
– Факты?! – не выдержал Липягин. – Отрезанные титьки – вот это факты! А если там колечко с пальца соскользнуло или цепочка порвалась и затерялась – это хуйня, а не факты. Прости, Ира. Я только одного не понимаю… Зачем тебе это надо, капитан?
– Что «это»? – поджал губы Витвицкий.
– Направлять следствие по ложному пути, – без обиняков выдал Липягин.
В кабинете повисла звенящая тишина. И в этой тишине Витвицкий смял свой доклад и быстро вышел. Овсянникова, бросив на Липягина уничижительный взгляд, вскочила со стула и бросилась следом.
Горюнов задумчиво посмотрел на захлопнувшуюся за ней дверь:
– Майор, опять перегнул.
Витвицкий в бешенстве выбежал из здания УВД, громко хлопнув дверью. К черту все! Сколько времени он уже здесь, сколько раз доказывал свою полезность, а все равно одно и то же: недоверие, насмешки, издевательства. Почему эти люди всегда критически относятся к любой мысли, выбивающейся из их протоколов? Особенно если мысль эту озвучил он.
– Добрый день, Виталий Иннокентьевич, – поздоровался кто-то, но он не ответил. Не заметил даже.
Он размашисто шагал прочь. Бросить все и вернуться в Москву. Прежде его здесь держал Кесаев, а теперь что? Кесаев уехал, и он уедет.
– Виталий!
Капитан обернулся. От здания за ним бежала Овсянникова. Она уже почти поравнялась с ним, он отвернулся и снова зашагал прочь.
– Виталий, подожди!
– Нет! Все, хватит! Пошли они… к черту! Я не мальчик, чтобы со мной так…
Овсянникова наконец догнала его, схватила за руку, остановила силой.
– Виталий! Ты ведешь себя именно как мальчик, причем маленький…
– Маленький мальчик – это почти тавтология… – пробормотал он обиженно.
– Уйти и всех послать – тут большого ума не нужно. Ты просто говоришь не совсем удобные для них вещи. Но по сути-то ты прав. И я уверена, и Горюнов твой, и Липягин, и даже Ковалев в глубине души это понимают. Им нужно просто все объяснить. Спокойно объяснить, с доказательствами.
– А ты? – хмуро посмотрел на нее Витвицкий.
– Что я? – не поняла Ирина.
– Ты понимаешь, что я прав?
Овсянникова улыбнулась:
– Я всегда за тебя, дурачок.
– Даже когда я не прав?
– У меня еще не было повода проверить.
Она улыбалась тепло, с какой-то материнской нежностью. Затем взяла его под руку и повела по улице, словно он
