посмотрела направо и что-то забормотала себе под нос, будто разговаривала с кем-то на кухне, хотя там никого не было.
– Понимаю. Как будешь зарабатывать на пропитание?
– Я… я справлюсь.
Голос Гиллиан стал напряженным. Каин подошел к столу, чтобы зажечь светильник, развеять мрак хоть немного. Гиллиан отпрянула от огня, словно пламя могло обжечь ее. Женщина в панике оглядывала углы. Она раскраснелась, под глазами были темные круги, а губы продолжали шевелиться.
Судя по состоянию дома, у нее немного денег, что вкупе с необходимостью заботиться о ребенке могло стать непосильной ношей. А о чем она говорила вчера ночью?
Шепот. Все время, у меня в голове… Они не дают мне покоя. Рассказывают ужасные вещи.
Встреча с демонами часто сводит человека с ума, а проявиться это может годы спустя. Будто волны, разошедшиеся по поверхности пруда.
Гиллиан старалась не глядеть на него. И держала одну руку за спиной.
– Что у тебя там? – спросил он непринужденным тоном.
– Ничего, – пробормотала она.
– Покажи мне, Гиллиан.
Она мотнула головой и попятилась. Когда она немного повернулась, Каин увидел, что в ее руке что-то блеснуло. Похоже, внутри нее шла отчаянная борьба. Она скривилась, и ее губы задрожали. По щеке скатилась слеза. Потом выражение ее лица резко изменилось. Оно стало жестким и злым.
– Нет. Нет. Уходи сейчас же, Декард. Тебе тут не рады.
– Думаю, тебе лучше присесть. И позволить мне принести тебе чаю.
– Не хочу я никакого чая! Ты его заколдуешь, чтобы заставить меня замолчать. Разве не в этом вся твоя натура? Ваша порода любит хоронить всё в прошлом и никогда не тревожить былое. Совсем как то, что случилось с тобой в Тристраме.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Внезапно голос Гиллиан стал мелодичным, почти игривым.
– Я росла с ним, разве ты не помнишь? Пока он не исчез…
– Хватит! – заорал Каин. – Не смей говорить об этом!
Гнев и ненависть к себе вырвались наружу. Гиллиан выставила вперед руку, которую держала за спиной.
В ней был большой нож с красными пятнами на лезвии.
Теперь он понял, чем пахло в доме. Кровью.
– Я резала мясо, – пояснила она. – На ужин. Резала на куски.
– Где девочка?
– Она спит. Они сказали мне, чтобы я ее не трогала.
Гиллиан улыбнулась, и улыбка ее была широкой и хищной, как у змеи, готовой проглотить мышь. Ее глаза остекленели и закатились, виднелись лишь белки.
Комната будто закружилась вокруг Декарда Каина, а стены изогнулись. Ребенок! Он снова оставил невинного в опасности, а сам сосредоточился на собственных делах. И опять пролилась кровь. Он выругал себя за слепоту и глупость, неспособность прочесть очевидные знаки. Гиллиан больна,
