style="font-size:15px;"> – Марина решила играть свадьбу, я согласился на глупую затею. Наверное, понятно, что хорошо отношусь к супруге.
– Когда ты ей в последний раз подарок покупал? На Новый год? Про Восьмое марта забыл! Между прочим, мне от тебя тоже цветочка не досталось! – негодовала я.
Дегтярев встал.
– Этот праздник придумала революционерка Клара Цеткин. Она хотела, чтобы бабы получили равные права с мужиками, могли работать, как сильный пол, и участвовать в выборах. Феминистка, короче. Какое отношение сей светлый денек имеет к Марине и к тебе? А в наше время, когда тетки хотят ничего не делать, Восьмое марта надо назвать карнавалом торговцев цветами. За крохотный полуувядший букет тюльпанчиков шестого марта отдаешь одну цену, а седьмого-восьмого в пять раз большую. И вообще у человека есть день рождения! Вот тогда ему положены букеты, конфеты, подарки.
– А Новый год? – обомлела я.
– Только не говори, что веришь в Дедушку Мороза, – вспылил полковник.
– Рождество, день знакомства, свадьба, – продолжала я. – А просто так купить что-то?
– Просто так? Это как? – изумился толстяк.
– Без повода, – объяснила я, – по дороге домой заехать в магазин, выбрать… ну… кружку с картинкой и надписью «Самой любимой» и отдать Марине.
– В доме посуды полно! Зачем еще одна чашка? – недоумевал Александр Михайлович. – Надпись «Самой любимой»? Пошлость!
– С тобой невозможно разговаривать, – рассердилась я, – у тебя менталитет кирпича.
Полковник махнул рукой.
– Ясно! У тебя тоже ДПС!
И лишь сейчас до меня дошло, что имел в виду полковник, сказав, что у Марины ДПС.
– Может, ты хотел сказать ПМС?
Дегтярев покраснел.
– Вместо того чтобы постоянно делать мне замечания, портить настроение, придираться, лучше займись делом. Езжай к Ольге.
Глава восьмая
Когда Людмила сообщила о том, что вторая жена Андрея приобрела домик в деревне, мое воображение нарисовало картину: милый коттедж в окружении цветов и вокруг такие же пасторальные постройки. Действительность оказалась иной. Сейчас я сижу в старой избе, к которой пристроена застекленная веранда. Ее превратили в прихожую и кухню. Дом крохотный. Сняв обувь, я прошла мимо плиты, микроскопического холодильника, открыла обитую искусственной кожей дверь, из которой кое-где вылезала серая вата, и попала в узкий короткий коридор. Справа располагалась спальня, слева столовая, она же гостиная. Все.
– Правда, у нас уютно? – весело спросила хозяйка. – У Костика есть детская, вход в нее через мою светелку. Места не так уж много, но нам хватает. Едим овощи со своего огорода, вода из колодца без капли хлорки, биотуалет. Планирую сделать сантехническую пристройку. Душ только летний, зато есть баня. Я всегда мечтала жить на свежем воздухе. И вот еще большой плюс: соседей нет.
– Мне показалось, что здесь домов десять, – поддержала я пустой разговор.
– Живет одна баба Сима, –
