что ты, что ты, очень интересно!
– Да? – усмехнулся Женя. – А хочешь, скажу, к чему меня братья пристрастили?
– Угу, – почти по-детски заморгала глазами подружка.
– К охоте! – многозначительно сказал Женя. Было видно, что он придаёт этому очень важное значение и считает чуть ли не главным достижением для своего молодого возраста.
– Мы и на уток, и на зайцев ходили. Знаешь, как сложно в бегущего зайца попасть, когда он из стороны в сторону по кочкам шарахается? А в утку? Надо уметь высчитывать траекторию её полёта. Я и белок бил. Не в глаз, конечно, но добывал.
– Ой, Жень, они же все такие милые. Как можно? Жалко же!
– Знаешь что, Тонь, это извечное мужское занятие. Можно сказать, самая древняя мужская профессия. Мужчина – всегда добытчик. Да и навыки, между прочим, очень даже могут пригодиться, всё-таки в неспокойное время живём. А природу я не меньше любого другого люблю. А подмосковную природу так вообще обожаю.
– Слушай, Жень, – Тоня вдруг решила перевести разговор в другое русло, – давно хотела тебя спросить… Не знаю, удобно ли?
– Валяй, чего там… – Жене было хорошо с ней, не напряжно. По крайней мере, какого-то подвоха с её стороны ждать не приходилось.
– Что у тебя с пальцем? Чем это ты его?
– Ах, это… – сказал Женя в задумчивости. Он даже демонстративно повертел перед глазами указательным пальцем правой руки. Фаланга была укороченной и слегка искривлённой. – Да уж, красивого мало…
– Да я не об этом, ты не подумай! Больно, наверное, было?
– А я и не помню даже. Мне ещё и двух лет не было, когда это случилось. Говорят, кричал как оглашенный. Ну ещё бы!
– А что произошло-то?
– Что произошло? А вот ты, к примеру, знаешь, что такое медогонка?
– Нет.
– Ну да, откуда тебе? Ты ж городская, – ухмыльнулся он незлобно. – Это такой металлический бак для отжимания мёда. Я же тебе рассказывал, что у нас пасека была. Так вот, к баку приделана ручка, при вращении которой центробежная сила выталкивает из сот мёд. Но, кроме ручки, в этом баке ещё есть шестерёнки, и все такие красивые. Я в детстве очень любил наблюдать за их вращением, а однажды просто не сдержался и сунул палец. А брат знай себе крутит, не сразу остановился.
Тоня даже поморщилась, представив эту жуткую картину. Женя, заметив это, решил приободрить подружку.
– Но ничего, как видишь, жив-здоров, – сказал он весело. – Даже неплохим охотником заделался.
– Как же ты стреляешь? Это же как раз этим пальцем и надо давить…
– Приспособился другим, средним. Вот, правда, само ружьё сложновато на двух оставшихся удерживать, но при определённой сноровке и с этим можно справиться.
Женя улыбался открытой улыбкой. Ему нравилось выглядеть перед сверстницей, к которой он испытывал симпатию, не лишённым мужества человеком.
