из-за звонка вот этого! – Вика с обидой ткнула в бывшего пальцем. – Не позвони он в самый ответственный момент…
Ой, врешь, конопатая! Уймись! Решила всем сестрам по серьгам? Отлично помнишь, что собиралась вмешаться, только не знала – как. А тут как раз бывший со своим звонком. Очень кстати – как ключ к замку подошел. Тебе не надо было искать повода, притворяться… Зачем же ты его сейчас топишь?
– Ладно, – бывший выбросил окурок и, взглянув на часы, направился в сторону своей машины. – Достаточно спектаклей на сегодня. Тебя до автосервиса подвезти? Тебе ведь еще сегодня машину забрать надо. Ты не забыла?
– Подвези, пожалуй, – после небольшой паузы Вика направилась вслед за ним, бросив взгляд на погоны Могильникова. – Извините, капитан. Вы ничего не видели, мы ничего не видели. Разойдемся полюбовно. Лады?
– Как скажете, – снова развел руками служивый, улыбнувшись и почесав себя за ухом. – До свидания.
Всю дорогу до сервиса Эдуард молчал, словно набрав в рот воды. Это Вику устраивало: ей было не до его приставаний. Она не знала, как себя вести со Стасом. Стоило про него подумать, как рассудок отказывался ей подчиняться. Обними ее сейчас не Эдичка, а Стас, к примеру, она бы не смогла ни рассмеяться ему в лицо, ни заехать в пах. Совершенно точно!
Это ли не доказательство, конопатая, к какому берегу надо грести и куда в конце концов приставать?! Ведь ясно же!
Ясно-то ясно, но как только она вспоминала, с каким неистовством Заривчацкий рычал, будучи утром в ее постели отнюдь не с ней, как сладострастно попискивала, закатывая глазки, эта травмированная куколка, с которой они, кажется, даже нашли общий язык потом, ясность мгновенно улетучивалась, не оставляя следа. Снова наплывал туман, в котором ничего невозможно было разглядеть.
Разве такое можно простить? Забыть? Сделать вид, что не помнишь?
Нет, похоже, приставать к этому берегу пока рановато. Хотя – рано или поздно придется.
Ясно как раз было все с Эдичкой. Он перед ней чист как стеклышко, в порочащих связях замечен не был. Вика незаметно разглядывала его скандинавский профиль, покачиваясь рядом на сиденье. Бывший, кажется, восстановился от всех утренних и дневных потрясений, обрел трезвость рассудка и больше не станет предпринимать радикальных попыток для сближения.
Ну и хорошо, его тоже можно понять…
Оказавшись за рулем своей машины, Вика почувствовала небывалое облегчение. Вот что, оказывается, надо было ей! Она и не догадывалась, что разлука с четырехколесным конем подтачивала незаметно ее силы, выводила из себя.
– Скорее всего, дребезжит цепь, – сделал заключение усатый начальник сервиса, когда она заплатила все по счету. – Некритично, ездить можно.
– Можно-то можно, – возразила автолюбительница, подгоняя кресло под свои – «миниатюрные» – размеры, но я по утрам, пока прогреваю двигатель, бужу всю округу.
– Кто-то громкой музыкой будит, – развел усатый руками, совсем как Могильников полчаса назад, – а вы, стало быть… неповторимым этим шумом.
