не делаем!»
Я вообще по жизни непоседа. А здесь я просто как с цепи сорвался: неутомимо ходил из угла в угол, снова и снова меряя большими шагами крошечное пространство палаты Колтона – как лев в клетке. В животе у меня саднило, а в груди сердце как будто сжимало тисками, да так, что не продохнуть. Господи, ему хуже! Что делать, Господи?
Если я изливал свою тревогу, безудержно шагая из угла в угол, то Соня глушила свое беспокойство, старательно исполняя роль заботливой сиделки. Она взбивала подушку под головой Колтона, оправляла одеяла, следила за тем, чтобы он как можно больше пил воды. Эту роль она исполняла только затем, чтобы не поддаться наплыву чувств и под их натиском не сойти с ума. Глядя на нее, я каждый раз видел по ее глазам, как в ней растет тревога. Наш сын уходил от нас, и она, подобно мне, хотела знать: в чем причина и что здесь не так? Врачи, как нам казалось, только и делали, что изучали результаты одних анализов, затем других, потом третьих… И никаких ответов! Только бесполезные наблюдения. «Судя по всему, на этот медицинский препарат он не реагирует. Не знаю, что и думать… Нужно бы вызвать хирурга».
Мы с Соней могли уповать только на веру. Мы не были врачами. И не имели никакого опыта по медицинской части. Я пастор, она учитель. Мы могли только доверять. И хотели верить, что медики-профессионалы делали все, что только было в их силах в данных обстоятельствах. И не переставая думали: «Вот сейчас войдет доктор, скажет, что получены новые результаты анализов, и распорядится заменить этот препарат на новый; он непременно что-нибудь сделает, чтобы отогнать призрак смерти от нашего сына».
Но доктор так ничего и не сделал. И наступил момент, когда мы поняли, что пора подводить черту.
Глава 6
Норт-Платт
В среду мы объявили медперсоналу больницы, что забираем Колтона и везем его в региональный медицинский центр в Норт-Платт. Предложение Нормы о детской больнице в Денвере мы тоже рассмотрели, но посчитали, что для всех нас будет лучше находиться поближе к дому – нашей главной опорной базе. Понадобилось некоторое время, чтобы оформить необходимые бумаги, как это вообще бывает при выписке из больницы, и нам это время показалось целой вечностью. Наконец медсестра принесла выписное свидетельство, копию результатов анализов, взятых у Колтона, и большой коричневый конверт с его рентгеновскими снимками. Соня заранее позвонила в офис врача-педиатра Делла Шепарда и уведомила персонал о нашем прибытии.
В 10.30 утра я поднял Колтона с больничной койки и был поражен тем, сколь хрупко и безвольно его тело: он лежал на моих руках, как тряпичная кукла. Я чуть было не отчаялся и не ударился в панику, но вовремя сдержался. В конце концов мы ведь не бездействовали, а что-то пытались сделать. Предпринимали, так сказать, какие-то шаги.
Детское кресло Колтона было закреплено на заднем сиденье нашего внедорожника. Я осторожно усадил туда сына и, пристегивая его ремнями, думал о том, как бы побыстрее завершить
