пальцев к горящим губам и влажному языку.
Острые зубы впивались в костяшки, и тут же язык зализывал места укусов. Настойчиво, втягивая пальцы так глубоко, что лежать дальше на животе было невозможно.
– Да… Так… Соси…
Будто на старой пленочной записи я слышал собственный голос. Тот трещал, прерывался, но продолжал командовать:
– Глубже. Да. Расслабь язык. Еще.
Пальцы одной руки все быстрее трахали влажный рот, а другой – пробирались под тонкое кружево. К другим губам, таким же приветливо мокрым и подпухшим.
Под подушечками огнем горела бархатная, словно две половинки персика, кожа. Стоило немного раздвинуть губы и коснуться нежного входа, стоны сменялись всхлипами.
– Сучка-а-а…
Пальцы одновременно толкались туда и в рот.
Женское тело выгибалось, острые ногти полосовали плечо. И я снова вводил пальцы. Теперь уже по два. Чувствуя, как их плотно обхватывают губы, как слюны становится больше, а внизу плоть крепко стискивает меня, словно перчатка не по размеру. Узкая, как девственная.
– Течешь…
От боли в паху хотелось выть. Ждать было невозможно. Чтобы не слететь с катушек окончательно, пришлось оставить ненадолго в покое рот и приспустить боксеры.
Пара движений, но от случайного скольжения головки по грубой простыне перед глазами мгновенно потемнело.
Челюсть сжалась так, что зубы чуть не искрошились в порошок. Мышцы живота свело от напряжения, и лишь от прикосновения к мокрому подготовленному входу на миг стало легче.
– Ноги шире!
До полного спасения не хватало толчка. Одного. Быстрого. По самые яйца в глубину. Нужно было лишь двинуть бедрами вперед и не схватить инфаркт от кайфа.
Не сделай я одной ошибки, все бы получилось. Но я сделал… прямо перед тем, как толкнуться, открыл глаза.
Тонкие занавески совсем не спасали от яркого лунного света. Как желтый ночник, луна освещала комнату: круглый стол у окна, тумбочку возле кровати и лицо девушки подо мной. Ее широко раскрытые глаза, закушенную губу, вздернутый нос и веснушки. Гребаные веснушки! На щеках, плечах и упругой маленькой груди.
Это было как удар лопатой по голове. Болезненное возбуждение в один миг сменилось злостью, и вместо того, чтобы затрахать Рыжую до бессознательного состояния, я резко скатился с кровати.
Какого хрена? Как вообще оказался на ней? Виски сдавило иглами от вопросов, а сердце забарабанило о ребра так, будто просилось на выход.
Судя то тому, что с кровати не раздалось ни единого звука, девчонка находилась в таком же состоянии.
– Прости, – я провел рукой по каменному члену и тихо выругался себе под нос. Идиот.
– Могу уйти спать в кресло, – без особого энтузиазма, но все же четко послышалось с матраса.
– Не нужно, – я дотянулся рукой до подушки и скинул ее к себе на пол.
– Я помещусь.
В
