скажу, что Саныч оказался извращенцем и более того смог втянуть в свои извращенные забавы и меня. Однажды, когда я делала ему минет, привычно сидя между его ног на коленях, он, не открывая глаз, обратился ко мне с очень странной просьбой.
– Ксюшенька, а тебе нравятся мои яички?
– Конечно, Саныч. У тебя очень классные яички. – Я левой рукой прижала член к его пузу, а правой рукой аккуратно взяла его за яйца и принялась ласкать их. – Я обожаю твои яйца. А что?
– Это хорошо, что ты любишь мои яички. Мне тоже нравится, как ты ласкаешь их, но мне этого мало. – Саныч приподнял голову и внимательно посмотрел в мои глаза. – А теперь сожми их так сильно, как только ты можешь.
– Что? Ты хочешь, чтобы я раздавила их? – Подобного у меня еще никто никогда не просил, и я абсолютно не знала, как на это реагировать. – Но тебе же будет больно. Я слышала, что…
– Ты меня слушай, а не других. – Оборвал меня Саныч и грозно посмотрел на меня. – Если говорю тебе, то делай, а не задавай глупые вопросы.
Я пожала плечами и начала медленно сдавливать его яйца. Саныч тут же затрясся, схватился руками за подлокотники кресла и зарычал.
– Вот так, молодец. А теперь давай еще сильнее. Еще.
Переспрашивать я больше не решилась и сдавила бедненькие яички Саныча со всей своей силы. Ему было очень больно, настолько, что я слышала, как хрустят фаланги его пальцев от перенапряжения и скрежетят его зубы, но эта боль ему нравилась и он просил сдавить их ему еще сильнее. Меня начал охватывать неведомый мне до этого азарт. А смогу ли я сдавить его яйца так сильно, что он начнет молить меня о пощаде?
Бросив его член, я немного поласкала его мошонку обеими ручками, а потом найдя его яички вдавила их большими пальцами. Саныч аж подпрыгнул в кресле и жалобно заскулил. Он возможно уже и пожалел о своей просьбе, но даже если бы тогда он попросил меня остановиться, я бы не сделала этого. Меня настолько поглотило это действо, что я перестала себя контролировать и в какой-то момент я бросила его яйца и начала колотить их кулаками. Я думала Саныч не выдержит этого, но это было именно то, чего он и добивался.
Он крутился по креслу как уж на сковородке, но даже не пытался сдвинуть ноги. Его руки по-прежнему были прикованы к подлокотникам кресла и не пытались спрятать яйца от моих ударов. Саныч мотылял головой, стиснув зубы, иногда он постанывал, иногда поскуливал, иногда ревел, но так ни разу и не попытался остановить меня.
– Как же хорошо. Какой же это дикий кайф. – Простонал он еле слышно, когда я наконец выдохлась и перестала пинать его по мошонке. – Так мне давно яйца никто не отбивал. У тебя настоящий талант, Ксюшенька.
– Спасибо, Саныч. – Похвала шефа ввела меня в краску. – Вам точно понравилось?
– Я даже не знаю с чем это можно сравнить, моя маленькая шлюшка. – Саныч еле шевелил языком и тяжело дышал. – А теперь поласкай их язычком и доведи начатый минет до конца.
– Как прикажете…
Я
