который говорил: «Кая, ты отжалась всего-то двадцать раз! Это подойдет для десяти лет, но не для четырнадцати!»
Он твердил, что я могу больше, чем говорю. Говорил, что моя сила воли заставляет его гордиться мною, говорил, что я – его наследие. Я верила всем его словам. Я хотела, чтобы он продолжал хвалить меня, продолжал криво улыбаться, глядя, что я могу подтянуться на перекладине пять, десять, пятнадцать раз. Что я сильная, что я выдержала, что я – боец.
Вот как он меня воспитывал. Но вдруг что-то пошло не так, вдруг все было ошибкой?
Откинув подушку в сторону, я глотнула свежего воздуха и почувствовала, как болезненно жжет глаза. Накрыв веки ладонями, я умоляла себя не плакать.
Это все какая-то насмешка судьбы.
Если бы мама не была такой экстравагантной, если бы страх пересилил ее любопытство, она бы не повстречала Дэйзи Келли. Она бы не повезла ее в полицию, не дала свои данные дежурному врачу. Не отвезла бы Дэйзи домой. Папа не принял бы роды. И меня бы не было. Если бы не они, родители Дэйзи отдали бы меня в приют или в церковь. Они сказали: «Мэгги, этот ребенок зло. Он принесет тебе много страданий, вот увидишь». И если бы мама поверила их словам, она бы не забрала меня, не спрятала. Она не ввязалась бы в эту историю. Не продала бы мебель из квартиры в Эттон-Крик и не занялась расследованием. И осталась бы жива.
Если бы не я, Стивен Роджерс не убил бы Джорджи.
Если бы не я, отец не попал бы в ту аварию.
Если бы не я.
Убрав ладони от лица, я раскинула руки в стороны и уставилась в потолок. По щекам покатились слезы, в голове творился полный хаос: взрывались бомбы, земля трещала по швам, лопались дороги и рушились здания. Но я по-прежнему лежала не двигаясь, все еще в свитере. В левой руке цепочка, подаренная Аспеном, врезалась в кулак. Я надавила сильнее, проверяя, пойдет ли кровь, но металл был недостаточно острым, чтобы проткнуть кожу.
Опасные, опасные мысли, Кая. Странные мысли.
Слезы уже исчезли. Может, мне только показалось, что они были.
– Может, ты думаешь, что не связана?
Ну конечно же, он обо всем знал. Ной знал, что я дочь того существа и Дэйзи Келли. Когда я называла ее имя в стенах особняка, он даже не морщился, лишь просил, чтобы я оставила это дело в покое, пока не стало хуже. Он боялся, что я узнаю о себе страшные вещи.
А вдруг я действительно Неизвестная?
Аспен подозревал меня. Все жертвы были связаны со мной. Скалларк обнаружили у меня в подвале. Аспен мне не доверял, он считал, что убийца – физически сильная женщина.
Он описал меня.
– Может, ты думаешь, что не связана?
Я и не хочу об этом думать. Хочу прогнать эти мысли из головы, но пугающее ощущение, что они и есть я, не отпускает.
Некоторое время спустя я с трудом дотянулась до мобильного телефона в кармане и взглянула на экран. Девять утра. Спит ли миссис Нэтвик после этой истории или тоже не сомкнула глаз?
Повернувшись
