к открытому окну, стояла стройная дама в светло-серой длинной шелковой кофточке и белой шляпе. Она обернулась к Цвету. Он остановился в радостном смущении. Перед ним была вчерашняя дама, бросившая ему в вагон цветы. Он видел, как алый здоровый румянец окрасил ее прекрасное лицо и как ветер подхватил и быстро завертел тонкую прядь волос над ее виском. Несколько секунд оба глядели друг на друга, не находя слов. Первая заговорила дама, и какой у нее был гибкий, теплый, совсем особенный голос, льющийся прямо в сердце!
– Я должна попросить у вас прощения… Вчера я позволила себе… такую необузданную… мальчишескую выходку…
«Смелее, Иван Степанович, – приказал себе Цвет. – Забудь всегдашнюю неуклюжесть, будь любезен, находчив, изящен».
– О, прошу вас, только не извиняйтесь… Виноват во всем я. Я глядел на ваши цветы и думал: если бы мне хоть веточку! А вы были так щедры, что подарили целый букет.
– Представьте, и я думала, что вы этого хотите. У меня вышло как-то невольно…
– Позвольте от души поблагодарить вас… Весна, солнечный день, и первая сирень из ваших рук… Я ваш вечный должник.
– Воображаю, как вы испугались… Наверно, сочли меня за бежавшую из сумасшедшего дома.
– Ничуть. Это был такой милый, красивый и… царственный жест. Я сохраню букет навсегда, как память о мгновенной, но чудной встрече. Кстати, я все-таки не соображаю, каким образом вы попали в этот поезд? Ведь вы уезжали со встречным…
Дама весело рассмеялась.
– Ах, я сделала невероятную глупость. Вообразите, я села в Горынищах совсем не в мой поезд. Как только прозвонил третий звонок, я спрашиваю какого-то старичка, что был рядом: «Скоро ли мы проедем через Курск?» А он говорит: «Вы, сударыня, собираетесь ехать в противоположную сторону, вот ваш поезд». Тогда я мигом схватила свой сак, выбежала на площадку и на ходу прыг… И села сюда… И вот утром вы… Если бы вы знали, как я сконфузилась, когда вас увидала.
– Но какая неосторожность… выскакивать на ходу. Мало ли что могло случиться?
– Э! Я ловкая… и потом что суждено, то суждено…
– А знаете ли, – серьезно сказал Цвет, – ведь я вчера вечером, ложась спать, думал, что утром непременно увижу вас. Не странно ли это?
– Этому позвольте не поверить… Во всяком случае, наше мимолетное знакомство, хотя и смешное, но не из обычных…
– А потому, – раздался сбоку голос Тоффеля, – позвольте вас представить друг другу.
По лицу красавицы пробежала едва заметная гримаска неудовольствия.
– Ах, это вы, Мефодий Исаевич… Вот неожиданность.
Тоффель церемонно назвал Цвета. Потом сказал:
– Mademoiselle Локтева, Варвара Николаевна…
– А это всезнающий и вездесущий monsieur Тоффель, – ответила она и крепко, тепло, по-мужски пожала руку Цвета.
– Идемте к нам чай пить, – предложил Тоффель, – у нас сейчас уберут.
Варвара
