же сказала – поговорить.
Русский несколько секунд колебался
– Поехали…
* * *
Как я узнал о неожиданной гостье? Ну… вопрос на самом деле простой. Это место – остатки некогда всесоюзной программы по освоению целины – не любит чужих. И если кто появляется чужой и начинает расспрашивать – обычно звонят и предупреждают.
Что мне делать? Ну… наверное, мы все же в ответе за тех, кого приручили. Я тащил ее на себе… не давал умереть… я ведь ради чего-то это делал. Не просто так.
* * *
– Странно… я никогда не представляла тебя… фермером.
Русский пожал плечами
– Работа как работа. Я покупал здесь землю, когда у меня были свободные деньги.
– Почему землю?
– Надежное вложение. Земли больше не делают. Теперь придется продавать.
– Мы не имеем к тебе претензий.
– Это неважно. Нашли одни – найдут и другие…
Темнело. Солнце – садилось где-то на западе, заливая землю оранжево-желтым цветом. Тени змеями ползли по земле. Становилось прохладно… температура падала на глазах, как это бывает в пустыне. Она поплотнее укуталась в русский теплый бушлат армейского образца, грея руки о кружку.
– Почему тебя зовут здесь немцем? – спросила она
– Я говорю, что я немец. Из тех, кто уехал в начале девяностых в Германию – а теперь вернулся обратно. Это хороший способ все объяснить. Впрочем, это мало кого интересует.
– И сколько у тебя земли?
– Полторы тысячи гектаров.
Она перевела в квадратные акры… получалось прилично.
– Поверь, я не хотела, чтобы тебя беспокоили. Но я тоже подчиняюсь приказам.
– Что ты хочешь или не хочешь – в нашем мире никого не интересует. Тебе говорят – и ты делаешь это. Нет…
Русский не договорил. Она поежилась от холодного ветерка, налетевшего с пустошей.
– Ты свободен от всего этого теперь?
– Никто не свободен. Из системы нет выхода. Можно спрятаться от нее – но она рано или поздно тебя найдет.
– Ты хорошо спрятался
– Но ты же нашла…
– Потому что нам нужна помощь.
Русский отрицательно покачал головой
– Уже поздно говорить о делах. Оставим до завтра.
* * *
Ночь здесь была тихой и темной. Ей, привыкшей к шуму городов, к летающим даже ночью вертолетам Форт Брэгга, к ночным разрывам ракет неподалеку от опорной базы на окраине Багдада – было непривычно слушать тишину. А ее надо было именно слушать – тишину…
В доме было тепло. Она лежала и думала… о многом. О русском… о том, как он стал таким, какой он есть… и как она сама стала такой, какая она есть. О бурном море жизни, прибившем их друг к другу.
Он убийца. Она понимала это. Неважно, как он стал таким, но сейчас он – именно такой. Он не такой как она, как ее сослуживцы – они все таки
