лица с высоким и низким уровнем диспозиционной надежды применяют различные стратегии совладания (табл. 2.5).
Таблица 2.5. Средние величины стратегии совладания с экономической и социокультурной депривациями респондентов с низкой и высокой степенью диспозиционной надежды
Примечание: различия достоверны по показателям личностной адаптации, рациональной когнитивной и поведенческой стратегии (р < 0,001), позитивном мышлении (р < 0,01) и депривационной адаптации (р < 0,05).
Приведенные в таблице данные свидетельствуют, что субъекты с низким уровнем диспозиционной надежды придерживаются в основном двух видов стратегии: отстраненно принимают ситуацию и адаптируются к ней путем лишений. То есть эти люди принимают обстоятельства такими, какие они есть, поскольку ничего не могут или не хотят предпринять. По данным К. Муздыбаева, единственное, что они делают, – изо всех сил экономят скудные ресурсы и продают кое-что из вещей. У лиц же, ориентированных на будущее, имеет место использование активных форм совладания с трудностями: рациональная когнитивная и поведенческая стратегия, стратегия личностной адаптации, позитивного мышления и стратегия стойкости и самообладания.
Глава 3
Истоки надежды
3.1. Надежда и мечта
Не приходится сомневаться, что надежда во многих случаях проистекает из мечты. Зарубежные, главным образом психоаналитические, концепции мечты ставят последнюю в тесную связь с фрустрацией. Мечта, фантазирование рассматриваются как своеобразный способ разрядки нестерпимого эмоционального напряжения, смягчения чувства неполноценности или уменьшения каких-то действительных обид. Например, дети и подростки прибегают к мечтам чаще всего ради самоутешения или «самоуслаждения». Данные исследования Б. И. Додонова свидетельствуют о том, что подобный взгляд на мечту имеет свои резоны. Действительно, зафиксировано, что примерно в 70 % случаев, когда респонденты могли припомнить, при каких обстоятельствах у них впервые возникла мечта, они называли ту или иную фрустрирующую ситуацию. Поэтому зарубежным психологам конца XIX – начала XX в. было свойственно пренебрежительное отношение к мечте. Например, известный французский психолог Т. Рибо смотрел на нее как на своего рода пустоцвет, появляющийся на «древе» творческого воображения, когда оно «загнивает» вследствие «бессилия воли» субъекта. Мечта, по его мнению, – удел сентиментальных, а действительно страстные люди не бывают мечтателями.
В йоге надежды и мечты определяются как викалпах – воображение, использующее слова и образы, не имеющие реальной основы. Это означает, что они есть не что иное, как форма иллюзии – маайаа. С позиций учения йогов все иллюзии должны быть уничтожены, потому что они не дают возможность видеть реальность. Поэтому мечты и надежды обречены.
Революционный демократ, философ и критик Д. И. Писарев писал, что шутить с мечтой опасно, так как разбитая мечта может составить несчастье жизни; гоняясь за мечтой, можно прозевать жизнь или в порыве безумного воодушевления
