до сих пор решимость искрилась не только в её голосе, но и взгляде. Такая она была сейчас смешная, глупышка моя… влюбленная в меня по уши девочка, такая родная и безмерно дорогая… Я не смог сдержаться и улыбнулся, впервые за долгое время.
– Ну у тебя и фантазия разыгралась. Наташка, Наташка… ты даже не представляешь, что я сделал… – покачал я головой, сглотнув вязкую слюну во рту.
Сердце стучало гулко в груди с таким шумом, пульсируя в ушах, что я думал, моя голова сейчас лопнет.
– Я очень плохой человек… очень плохой…
– Нет! Ты самый лучший! – с пылом закричала она, что я испугался Пашку разбудит. – Рассказывай, и я тебе докажу, что ты ошибаешься!
А что я теряю? Наташе я могу даже свою жизнь доверить и не страшно. Мы лежали уже в постели, но это было совсем не место для откровений. Стены душили и сдавливали со всех сторон, мне не хватало воздуха и пространства, и я позвал Наташу выйти со мной на лоджию. Она набросила халат, и мы вместе вышли освежиться. Оказавшись на лоджии, я сделал несколько глубоких глотков свежего вечернего воздуха. Голова вмиг прояснилась и сразу стало легче дышать.
На улице было лето, город ещё не спал, а только готовился войти в объятия Морфея. Квартира моя была в тихом уединённом месте, окна которой выходили во двор, где днём шумно резвится малышня, а поздно вечером иногда сидит на скамеечке молодежь и поёт песни под гитару. Соседи на это всегда реагируют по-разному: кто-то кричит из окна, что им мешают спать, а кто-то совсем невежливо затыкает этого зануду, чтобы не мешал слушать песни о любви…
– Ты же не куришь?
Глаза Наташи полезли на лоб, когда я поджёг сигарету и вдохнул дым, почувствовав облегчение во всём теле.
– Не курю постоянно, но иногда, в такие моменты как сейчас мне это необходимо.
Она потрепала меня по плечу, поддерживая, и ждала начала моей исповеди. Я не стал долго тянуть и выложил всё, как есть.
– Помнишь, конец февраля, когда ко мне приходила девушка? Это было перед тем, как нам съехаться?
– Конечно помню, ты тогда был сам не свой. Это она, это из-за неё ты такой? – сцепила зубы она, злясь на девушку, которую считала виноватой во всех смертных грехах.
– И да и нет… – туманно ответил я.
– Как э-то по-ни-мать? – растерялась Наташа.
Я задумчиво посмотрел я вдаль ночного города, стыдясь смотреть в глаза этой чистой и непорочной женщине.
– Я отрицательный герой, малышка… В тот вечер я выставил из дома девушку… она была беременна, – резко перевёл я взгляд на Наташу, – моим ребёнком…
Я наблюдал за сменой эмоций на лице девушки. У Наташи, как я и ожидал, пропал дар речи, и она первые несколько минут не могла вымолвить ни слова. Только смотрела на меня широко открытыми потерянными глазами.
– Это не всё, – продолжил я свои откровения, – я откупился от неё деньгами и выставил вон из моего дома и моей жизни… Вот такой я хороший человек, милая моя Кнопка… Если ты сейчас
