водки.
Из другого кармана – стакан. С маху налил полстакана. Протянул мне.
– Давай за дружка нашего!
Я закрутил головой:
– Иван, я ж за рулём!
Он молча вылил остальное из бутылки в стакан. Без слов выпил. Дёрнувшись, проговорил, глядя перед собой в одну точку на столе:
– И за Лёшу, и за всё, что все мы потеряли. Он замолчал, и я молчал. Всё было сказано.
Его опять повело.
– Столько огурцов, Иван! Закуси. Нельзя так.
Он глянул на меня чужим, отстранённым взглядом:
– Забери их! Все забери! Без денег. У меня мешок большой есть. Опротивели они мне!..
– С тебя ж твои спросят, – неловко пошутил я, – где, скажут, выручка?
– Я их ненавижу, огурцы эти! И себя вместе с ними. Я себя пупырышком чувствую никчёмным на этой… голой заднице нашего незаконнорожденного капитализма. Увидел тебя – стыдно стало.
– Иван, – непонятно зачем спросил я. – А ты знаешь, кем оказался любимец нашего Алексея, Жан Марэ?
– Кем?
– Ну писали же…
– А, а, – неопределённо мотнул рукой Иван. – Может, это враньё всё…
Он попытался пододвинуть большую эмалированную кастрюлю с огурцами к краю стола. Не рассчитал. Кастрюля скользнула и рухнула вниз. Отборные, один к одному, огурцы, упруго отскакивая друг от друга, полетели в придорожную пыль.
Я было нагнулся за огурцами. Он остановил:
– Зачем из пыли? Завтра приедешь с хорошей сумкой, наберём прямо в теплице.
Выйдя из-за стола, он начал давить непослушными ногами кучу огурцов. С остервенением.
– Я их видеть не могу!
Лицо его исказила брезгливая гримаса.
Торгующие соленьями девицы смотрели на это действо, как на бесплатный спектакль. Не каждый день такое бывает!..
– Вот набрался мужик! С самого утра! – прозвучало над моим ухом.
Я оглянулся. За моей спиной стоял крепкий парень лет тридцати, розовощёкий такой, с толстой золотой цепью на шее.
– Говорят, пенсионеры мрут от голода. Пенсии им не хватает.
А этот молоток! Нашёл свою жилу! Его товар – его право!
Слова были сказаны громко.
– Не сговорились в цене? Чем за бесценок, лучше так! Закон капиталистов – держать цену, иначе останешься без прибыли.
Зря он это говорил, не подумавши…
Голос Ивана прозвучал твёрдо:
– Чего ты лопочешь? Откуда только вы берётесь такие мордастые?..
Он подобрал увесистую кастрюлю с земли и, откинув правую руку вместе с кастрюлей, как это делают при метании связки гранат под гусеницы вражеского танка, собранно пошёл на парня.
– Иду на реванш! – прозвучало в воздухе. – За Алёшку, за всё остальное…
Мне едва удалось схватить Ивана за руку со злосчастной тарой
