взгляд шурхов Салливан.
Он еще несколько секунд молча буравил меня глазами (сразу видно, что занятой!) И, наконец, покинул мою штору (читать «наблюдательный пункт»).
Фух! Даже дышать сразу стало легче.
К наблюдению я вернулась как раз вовремя. Увидела, как Салливан быстро кивает матери и Брендану, хватает рыжеволосую нимфу под локоть и растворяется в телепортирующем вихре. Ах… вот какие планы.
Глава 6. О диких кошках и приворотных зельях
Утро выдалось седым и пасмурным. Небо затянуло одной огромной одноцветной тучей, но дождь никак не желал случиться.
– Мам…
– Что, обезьянка? – мама скосила на меня уставшие черные глаза. Под ними лежали серые тени. Похоже, она так и не заснула этой ночью.
– И ты туда же, – я негодующе наморщила нос. – Хотела спросить, когда точно вернется папа? Они с крестным обещали приехать к началу учебного года.
– Фридрих написал, что ему нужно задержаться в Индии. А Андрей прилетит завтра утром, – она обхватила меня за плечи и чуть прижала к своему боку. Сразу стало тепло, уютно и спокойно. – Ты так соскучилась или пытаешься выяснить, сколько у тебя осталось времени на шалости?
– Много первого и совсем немножко второго, – я покусала губу.
– Пообещай не взрывать Академию до отъезда комиссии, Ав. Верховный Совет нам этого не простит, – попросила мать совершенно серьезным тоном, и я так же важно кивнула.
– Есть не взрывать Академию до отъезда комиссии, мэм, – хрюкнула в кулак, но снова придала себе ответственный вид. – А Хумбл скоро поправится?
– Так не терпится сдать нового магистра обратно в Лондон? – проницательно ухмыльнулась мама. – Боюсь, как минимум полгода с этим придется повременить.
– Он кошмарен. Невыносим. Невозможен. Как папа, только хуже, скучнее, правильнее и… нуднее. Заставил меня два часа собирать перья вручную.
– Перья, – с улыбкой повторила мама. – Это… занятно.
– Ничего занятного!
– Он необходимое «зло», – улыбка матери стала шире. – И тебе полезно пообщаться с кем-то, кто не нянчил тебя малышкой, обезьянка. Кто не катал на лохматой спине лунными ночами, не учил плавать в зачарованном озере, не проводил тайно к Сажельке, не таскал тебе сладости из парижской пекарни среди ночи…
– Ты тоже считаешь меня разбалованной и капризной? – я остановилась и нахмурилась.
– Нет, Ава, – мама погладила меня по щекам. – Ты открытая, живая, добрая, смелая. Пытаешься ухватиться за все и сразу, но это лишь потому, что ты ищешь свои ответы. Свой путь. Просто еще не нашла. Тебя подгоняет сильная капля, временами нашептывая всякие глупости и толкая на безрассудства, но… Все мы через это проходили. Ты справишься.
– Мой дар…
– Раскроется. Когда ты найдешь себя, – мать поцеловала меня в висок и вдруг оцепенела. Ее ладонь похолодела и мертвой хваткой
