крыло! – восторженно пискнула я, ощупав руками то, на чем сидела. – Спасибо, ты такой замечательный! – с теплотой в голосе ответила ему и не откладывая в долгий ящик стала умывать лицо, руки, осторожно промывать разбитые колени.
– Только как же я теперь в мокрой одежде? Точно простыну если в ней останусь. У меня нет супер крепкого иммунитета. – едва я успела это проговорить, как меня бесцеремонно выставили на берег. – Доволен? – устало спросила его. Ведь теперь я стояла, и в прямом смысле этого слова обтекала. Вода, что оставалась на мне просто ручьями стекала с платья, облепившего меня словно вторая кожа. Тело мгновенно покрылось мурашками и слабый ветер гулявший в пещере пробирал до костей.
Спустя мгновение я почувствовала на себе теплый воздух. Словно он пытался согреть меня своим дыханием. Я опустила руки и с благодарностью принимала даруемое тепло. Когда он закончил дуть я с изумлением поняла, что одежда и волосы абсолютно сухие спереди. Недолго думая повернулась спиной, и он повторил процедуру.
– Круто! – озвучила я ему свои ощущения. – Спасибо. – отозвалась я наконец вспомнив о простой вежливости. Протянула вперед руку, а он словно котенок ткнулся в нее носом. – Мне очень повезло, что я встретила тебя. Не знаю есть ли у тебя имя, но вижу, что ты разумен. – меня сграбастали в кольцо из крыльев и прижали к брюху. – Жаль, что нет возможности пообщаться. – устало вздохнула я.
В коконе из крыльев получилось удобно расположиться и свернуться калачиком.
– Раз мы не можем поговорить, то я расскажу тебе о своей жизни. Надеюсь ты не против? – задала вопрос, в целом не надеясь на ответ. – Возможно тебе будет скучно ее слушать, но мне почему-то хочется с тобой поделиться. Я родилась и выросла в России, в чудесном маленьком городе Туапсе. Он находится на берегу моря. Меня младенцем бросила мать, написав отказную еще в роддоме. Не знаю, что послужило причиной отказа, то ли моя слепота, то ли ее нежелание иметь детей. Меня отдали в местный дом малютки, а после и в детский дом. Я всегда была изгоем, со мной мало кто общался, ведь я не могла играть с ними в салки или в другие подвижные игры. Пару раз меня водили на смотрины потенциальным родителям, на тот момент мне было пять лет. Когда никто не заинтересовался мной, просто перестали обо мне вспоминать. В школе для слепых меня научили читать и писать. Тростью пользоваться я научилась сама. Просто однажды в комнату вошла наша грымза – Галина Ренатовна и вручила мне трость.
– На, можешь не благодарить. – сказала она и вышла. – Грымзой ее прозвали за мерзкий характер. Она часто позволяла себе орать на воспитанников и за малейший проступок ставить в угол. Со временем ребята привыкали в ее смену вести себя тише, но малыши которых только привозили, плакали и звали маму. Чаще всего это были дети из неблагополучных семей, родители которых пьяницы или наркоманы. Я старалась успокоить их и читала им сказки. Кстати одна из них была про драконов. – улыбнулась я своим мыслям и продолжила. – Книги были специальные, для таких, как я. На них не буквы, а точки, с помощью которых
