персонала, задействованного в процессе производства. Однако экономически в данном случае они подпадают под категорию непроизводительных рабочих. Они не производят стоимости, а обменивают одну потребительную стоимость (свою собственную деятельность с ее специфическими характеристиками) на массу потребительных стоимостей, выраженных в сумме денег, уплачиваемой им. О чем, опять же, свидетельствует то обстоятельство, что сама эта сумма для части работников, как правило, поставлена в зависимость от рейтинга сериала (от того полезного эффекта, который приносит их труд), а не от издержек, необходимых для производства и воспроизводства их рабочей силы. Последнее, правда, касается далеко не всех задействованных в процессе производства контента. Часть таких работников продают свою рабочую силу по среднерыночной цене.
Но производство и социальное функционирование такого контента выпадает из логики капиталистического производства, только если остановить анализ на вышеизложенных пунктах. Конечно, как способ проведения досуга такой контент выполняет ряд других функций, без которых он не обладал бы потребительной стоимостью для индивида. Но то, что получается в результате его функционирования, обладает потребительной стоимостью не только для индивида, но и для капитала. И производство осуществляется лишь постольку, поскольку производится потребительная стоимость для последнего. Для капитала контент обладает потребительной стоимостью не сам по себе. Он интересен только постольку и в той мере, поскольку и в какой мере он обладает потребительной стоимостью для целевой аудитории, – но, главным образом, поскольку это меняет поведение этой аудитории.
Для тех, кто прямо или косвенно оплачивает такой контент, имеет экономический смысл только то, чтобы посредством его производить человеческих индивидов, наделенных определенными качествами, обеспечивающими их поведение как покупателей массы товаров. Если этот эффект не достигнут, сериал, к примеру, экономически нецелесообразен. Если образ жизни массы зрителей не меняется должным образом (пусть даже это микроизменения, в общем-то незаметные для индивида, но очень заметные и исчисляемые вполне определенными суммами – для капитала), он закрывается.
Таким образом, не просто обычное товарное, а капиталистическое производство в конечном счете определяет производство нетоварное, а не наоборот, как это может показаться на первый взгляд, если рассматривать только влияние нетоварного производства на товарное. Последнее не просто имеет место, а постоянно возрастает и на сегодняшний момент является необходимым моментом товарного производства, существуя отдельно от него в пространстве и времени в виде совокупности отраслей, где в процессе производства непосредственных продуктов не производится стоимость. Поэтому мы и выделяем его в отдельное подразделение общественного производства. Оно определяется возрастанием стоимости, работает на это возрастание и связано с товарным производством. Поэтому зависимость такого нетоварного производства
