из-за страха перед грозным дядей Яшей. Если бы я предприняла попытку вернуться на заброшенную стройку в тот же вечер, возможно, спасла бы «жизнь» Филе. Но дядя Яша ни за что бы не отпустил меня.
Бывала в нашем доме относительная идиллия. Отчим появлялся в восемь вечера, слишком поздно для него. Как только он входил в комнату, от него чувствовался кисловатый запах алкоголя. Дядя Яша любил выпить. Он пил вино после работы и был тогда добр ко мне.
– Лира, смотри, шоколадку принёс тебе! – крикнул он однажды, заваливаясь в подпитии, шатаясь и пытаясь удержать равновесие.
Он, согнувшись в коридоре, чуть не падал, снимая туфли. Я подбежала. Знала: бояться нечего. Помогла ему удержаться на ногах.
– Добрая девочка.
Глаза у дяди Яши были подёрнуты поволокой, посерели. Верный признак его добродушия. Я улыбнулась.
– Держи, на здоровье, – сказал он и протянул мне шоколадку «Алёнка».
– Спасибо, – улыбнулась я.
Я спрятала «Алёнку» в стол – съем на следующий день. Тут в комнату вошла мама. Скривилась от запаха, поставила на стол таз с помытой посудой. С недовольным лицом смотрела на дядю Яшу, пытающегося снять ботинки.
– Вроде вторник на дворе, Яша! – сказала мама грозно.
Она тоже не боялась его.
– Ну, Леночка, немножко выпили.
Дядя Яша справился с ботинками, стал прямо в куртке обнимать маму сзади. Он что-то тихо ей говорил, а она слабо отбивалась. Он обнял её силой. Мама скривилась от отвращения. Она не любила, когда он обнимался, будучи нетрезвым.
Я не знала, куда деться от жаркого стыда. Сделав вид, что закончила с уроками, забралась на кресло-кровать.
Нырнув под одеяло с головой, поняла: забыла шоколадку в ящике стола. Обидно до слёз! Спать не хотелось, «Алёнка» скрасила бы остаток вечера. Вылезать за ней никак нельзя. За ширмой из покрывала, которая висела между моим креслом-кроватью, их диваном и разделяла комнату на две части, дядя Яша наверняка целовал пахнущими спиртом, слюнявыми губами мамину шею. Она выворачивалась, слегка отталкивала его. Я представила эту сцену, стало противно. Нет, «Алёнке» придётся ждать завтрашнего дня.
Бывали дни, когда обо мне забывали. Перед глазами до сих пор стоит яркая картина. Я ем суп, вернувшись после школы. На улице холодно, из окна веет лёгким холодком. Мама с отчимом ругаются, вдруг она кричит очень громко, с надрывом, со страхом.
Я вздрагиваю. В моменты опасности мозг научился паниковать и «теряться». Отключаюсь, перестаю слышать крики, начинаю видеть и изучать всё вокруг.
Резкий звук удара. Я вздрогнула и не смогла не обернуться.
Мама, прижав руку к лицу, согнувшись, стояла посреди комнаты.
– Что ж ты делаешь, псих?
– Довела! – зарычал дядя Яша.
На нём растянутая майка. Выглядел грозно. Меня затрясло от страха. Ложка в руках скакала. Только бы не заметил меня.
– Водка твоя тебя довела!
