style="font-size:15px;"> – Что, нравится? – не оборачиваясь, спросил тогда белый старец.
– Очень, – ответила Светланка и снова взглянула на волшебный мешок. – Так вот как подарки под ёлку попадают!
– А то! Для них ёлка – как магнит. А детские сердца – как звёзды путеводные. Каждой звёздочке – своя сказка, – добавил он, и в голосе его девочка слышала и доброту, и гордость, и что-то ещё, очень-очень родное.
В ту ночь, одарив весь город, они успели побывать ещё в нескольких городах и деревнях, то поднимаясь над крышами высоток и осыпая каменные людские улья целыми фейерверками из звёзд, то спускаясь почти к самой земле и роняя на заснеженные крыши деревенских и сельских домов лишь пригоршню белых искр, которые через минуту становились чьей-то будущей утренней улыбкой. Хотя, смотря какая деревня попадалась. Иногда пригоршни оказывалось мало.
Светланка тогда засы́пала сказочного старца вопросами, а спустя год, в свою вторую сказку, сама уже что-то рассказывала, рассказывала – то про своих друзей, то вспоминая какие-то забавные и не очень случаи, то про свои любимые сказки и ещё, ещё. А Мороз, крепко придерживая поводья и направляя тройку красавцев коней, всё слушал, внимательно, не перебивая, будто это было для него очень важно. Слушал, улыбался и просил рассказать ещё. Девочка даже подумала, что возможно ему просто скучно одному в тишине носиться ночью над землёй. Вот он и взял её в компанию. И отвлёкся только раз, когда спросил у девочки, как же зовут её родителей, и в ответ услышал:
– Мама – Людмила Ивановна, а папа – Ярослав Всеволодович… Но папа маму Мила называет, а она его – Яром, – смутившись, зачем-то добавила Светланка.
Седой волшебник на минуту задумался, усмехнулся и сказал негромко:
– Людмила… Людям милая… А что, всё верно. А ты, значит, Светлана, – обернулся он к девочке, – светлая и чистая как снег. Тебе подходит. – Мороз улыбнулся и подмигнул ей.
– А папа? – тут же продолжила игру маленькая.
– А папа у тебя… солнце славит, – чуть запнувшись, важно кивнул дед.
И они снова разговаривали.
Ночь тогда всё не кончалась и не кончалась. Сияла себе полной огромной луной на чернильном припылённом звёздами небе, напевая волшебную колыбельную снов. И, казалось, что не слышно её пения, совсем не слышно, но в какой-то момент девочке вдруг почудилось, словно кто-то её по голове погладил ласково и слегка в глаза подул. Бубенчики под дугой сплели свои перезвоны в нежную мелодию, и Светланка уснула.
А утром прыгала по родительской кровати и рассказывала, размахивая руками, какие у деда Мороза кони огромные, какие сани красивые и какой мешок волшебный замечательный. Ей бы такой… И папа удивлялся её рассказу и переспрашивал дочку обо всём. А мама просто молчала, улыбалась и слушала. Только улыбка её казалась немного грустной…
Светланка сморгнула с ресниц тени воспоминаний,
