взял в отдельном киосочке внутри магазина хлеба и пошёл за морковью и капустой.
Чернявая, лет двадцати, кассир подняла карие диковатые глаза, когда он подал ей пятисотрублевую купюру.
– Мы же всего как пять минут открылись. Чем сдавать?
– А я только вчера получил получку. Больше, извините, меньше ничего нет, – смешался Марковников.
– Идите, попробуйте разменять. Я пробила уже.
– Куда?
Она слегка улыбнулась:
– Ну, куда? Магазин в четыре этажа…
«Новенькая, раньше её тут не было», – отметил Марковников, шагая по ступенькам.
Он обежал два этажа, ткнулся и там, и там. Бесполезно. Вернулся к кассе.
– Дайте мне ваши деньги! – миндалевидные глаза её были красивы. Он почувствовал, что волнуется.
«Не нужна мне морковь, я пошёл», – хотел было он сказать. Но она быстро дернула из его рук купюру и легко выскользнула из отдела. Он невольно проводил её взглядом.
Она вернулась ни с чем, явно сочувствующая ему. Морковникову стало ещё более неловко. Но втянувшись в некий круговорот, сказал вполне механически. И как показалось ему, негромко:
– Но что-нибудь можно сделать?
– Все вы командовать только! Понимаете: нет ещё денег! Нет! – громко из дальнего угла громыхнула полнотелая, с лицом, полным собственного достоинства, женщина. Она была постарше всех. И, очевидно, их начальница.
– Почему вы издали так кричите? – миролюбиво, но чтобы не терять и собственного лица, – отреагировал Алексей.
Женщина встала и подчеркнуто плавно направилась к выходу. Она словно освобождала себя от него. Молча, как от налипших водорослей.
«За деньгами или убывает, чтобы разрядить обстановку?» – соображал Марковников.
Чернявая с карими глазами убежала вновь. Вернулась с сотенными.
– Понимаете, утро! Вечером все деньги сдают, – вежливо начала она, – человеческий фактор.
Она начала ему явно нравиться. Полнотелая молча вернулась, величаво, заняв своё место.
– Тут не человеческий фактор, а отсутствие управленческого решения. Такое, наверное, не в первый раз. Не я один… Надо руководству вашему…
Он не договорил. Вернее, ему не дали договорить. Рыжая дамочка с соседней кассы не выдержала:
– Вера! Ну что ты этому зануде объясняешь. Он же ничего не понимает! Нудист какой-то, каменный…
«Вера, – эхом отозвалось в нём. – Имя ей подходит».
– Ну, во-первых, я не нудист. Тем более – каменный. Я даже не морж, – отозвался Алексей. И пожалел, что так сказал.
– Послушайте, что он несет! Про каких-то моржей. Пурга какая! Нас тут пятеро, и он всем морочит бóшку, – возмутилась рыжая.
– Вам что, надоело здесь работать? – не выдержал Морковников.
– Ну да! Попугайте! А я не из пугливых. Что вы сделаете со мной?
– Я знаю,
