Фукидид! – сказал Веприк. – Тебе это все равно на один зуб, а белке – запас.
– Ну вот еще! Белка себе еще найдет, а я умираю с голоду! – объявил грек, готовясь ворованным орехом закусить обед из большого ломтя хлеба и спелой ежевики. – Ай!
Еловая шишка врезалась ему в глаз и отлетела на землю. Это была очень увесистая шишка, белке было тяжело кидать ее, но результат вознаградил старания: греков глаз опух и стал наливаться синевой.
– Ты! Ужасная русская белка!.. Только в вашей дикой стране белки могут быть такими кровожадными! Ай, как больно!.. Ну где еще белка может напасть на человека?
Вечером Фукидид попытался сбежать. Им снова повезло: нашлось большое удобное дупло, но Фукидид отказался в него лезть.
– Если разобраться в этом вопросе, – заявил он, – дупло – не такое уж безопасное убежище.
– В дупле безопаснее, чем на земле, – начал объяснять Веприк. – Туда не добраться ни волкам, ни вепрям, да и медведь в дупло не полезет. Если только рысь… дядя Фукидид! – невероятная догадка осенила юного охотника. – Скажи честно: ты боишься, что на нас нападет белка?!
– Нет! – не пожелал признаться грек. – Конечно, одна белка не решится напасть, нас же двое… А если их будет стая?
Мальчику ничего не оставалось делать как забраться в дупло в одиночку. Не мог же он втащить Фукидида на дерево. Его чужеземный приятель посмотрел вокруг себя, потом быстрым решительным шагом несколько раз обошел вокруг дерева и остановился прямо напротив Веприка. Постояв, он неожиданно взвыл на весь лес:
– Вепря! Вепрюшка! Ау! Я тут!
– Что ты воешь? – воскликнул испуганный мальчик.
– Я заблудился, – жалобно отвечал грек.
– Куда ж ты шел? – поинтересовался Веприк, гадая, куда можно идти вокруг одного и того же дерева.
– В Киев, – тихо признался беглец.
Веприку жалко стало бедного грека. Как Веприку тесно было в городе, так и Фукидиду неуютно было в живом лесу.
– Иди спать, дядя Фукидид, утро вечера мудренее, – сказал мальчик, заметив, что говорит совсем как маманя, когда она Дуньку успокаивает. – Придем скоро домой в Березовку. Бабушка блинов напечет, медку поешь. Скоро колядка, праздник, весело будет… У нас колядки, знаешь, все какие веселые! В зверей наряжаться будем, угощенье печь… Спи, дядя грек.
Сон был хороший: снова привиделась мама. "Вепрюшка, родненочек мой, – говорила она. – Не замерз ли? Не страшно в лесу без батяньки?" "Не печалься, мать, – раздался вдруг батянин голос, – и ребенка не пугай." Веприку стал виден батя – словно он сидит в другой темной комнате, по соседству с маминой. "Да как же мне не печалиться? – спросила маманя. – Дитенка с собой в город потащил и одного оставил! А дитенок по лесу теперь голодный и холодный шныряет! И грека, бедного, за собой водит. У вас, у Лешаков, голова на плечах у кого-нибудь есть или нету?" Во все продолжение мамкиной речи Тетеря исподтишка подмигивал сыну и пожимал плечами. Да и маманька ругалась как-то не
