словно таким образом вбирал в себя земную силу, нужную ему, и, оторвавшись от бетонки, стал набирать высоту, протыкая своей металлической тушей сначала одиночные облачка, а затем плотный слой белого марева. Вот уже самолет над облаками, выше этих ленивых воздушных созданий, и даже солнце показалось сбоку, оно выглядывало из-под одиночных облаков, живописно подсвечивая их снизу. Саша глядел в иллюминатор, любуясь неземной картиной, напоминающей заснеженные таежные просторы, у него даже возникло желание пробежать на лыжах по облачным полянам, скатиться с воздушных гор. Ровный шум моторов убаюкивал. Земли не видно. Слева и справа установился монотонный пейзаж.
Саша прикрыл веки. Все, что накопилось в нем за последние часы, возбуждение от того, что он летит домой, волнение о билете, бессонная напряженная ночь, счастливый случай, стало медленно покидать его, как воздух проколотую шину. Голова нашла удобное место, и добрый сон пришел на помощь молодому организму. В эти минуты не существовало силы, которая могла бы разбудить молодого человека, да никто и не пытался это сделать.
За три часа до Нового года Саша Петров благополучно приземлился в районном селе, от которого родная деревня, где жили мать и сестренки, была в семи километрах. В этой поездке ему удивительно везло. Так бывает раз в жизни. И здесь ждала удача. Самолет, скорее самолетик, летающий один раз в неделю, оказался в расписании как раз в тот день, когда нужно было Саше. С билетами трудностей не случилось. Все складывалось так, словно сама судьба желала, чтобы Саша оказался дома. В сторону его деревни попутки не нашлось, прилетевшие были из районного центра, и почти сразу все исчезли за темной завесой ночи.
Саша долго не раздумывал, он понял, ждать некого, и пошел пешком по единственной дороге к родному дому.
Стояла блаженная морозная тишина. Зимой здесь всегда мороз. Побывав в других краях, он знает, что в Новый год вместо снега может идти дождь. Но в его деревне зимой – мороз и снег, как и задумано природой. Скрип снега вылетал из-под ботинок и, казалось, летел впереди шагов. Саша, подгоняя себя мыслями о доме, почти бежал. Скоро замелькали огоньки в деревенских окнах. Их было много. Он удивился, почему не спят. Вспомнив, что подошел Новый год и в каждом доме ждут праздничного часа, обрадовался. Сердце ликовало, в мозгу стучало: я дома, я дома! Казалось, на этот безмолвный крик радости сейчас откликнется вся округа. Саша даже прикрыл рукой рот. Перед тем, как взобраться на угор, он на секунду остановился, сняв шапку, обтер ею лицо и, сделав большой глоток воздуха, стал легко взбираться на крутой берег. Вот последний поворот. У соседей из дома звучала музыка. Наконец, окна родного дома, из них на улицу льется теплый свет. Саша, не чуя под собою ног, взлетел на крыльцо и, не стучась, распахнул в избу дверь.
– Мама, здравствуй! Это я.
Мать сидела у стола, смотрела телевизор. Услышав родной голос, она, еще ничего не понимая, удивленно посмотрела в сторону входной двери.
– Мама, это же я… – Саша подошел к матери, обнял ее. От мамы пахло земляничным мылом – он запомнил этот запах с раннего детства, ничего радостнее
