отступать? Или совсем воевать не умеете? Когда это было, чтобы врага к Дону подпустили? Вот вы уйдете, а мне куда с малыми детьми деваться?» – и смотрит на меня глазами, полными слез…
Я был просто смертельно голоден, но как после таких слов я мог ее еще о чем-то просить? От жгучего стыда я смог только пробормотать: «Извини, мать», развернулся и ушел… Пожалуй, самое тяжелое в этом разговоре с ней было то, что я воспринял ее упрек мне в адрес всей нашей армии, что мы такие бестолковые… Эта встреча настолько меня поразила… К тому же надо было еще и ее видеть, как она спрашивала с надеждой в голосе и слезами на глазах, а я стоял беспомощный и ничего не мог ей ответить…
А последних двоих ребят я потерял уже при переправе через Дон… Помню, что мы подошли к реке вечером, когда уже смеркалось. Прямо у реки стоял танк, и мы у двух танкистов спросили: «Что вы тут делаете?» – «Вот переправы нет, поэтому мы сейчас расстреляем все снаряды, подожжем танк и будем переправляться».
А один из моих меня сразу предупредил: «Я плохо плаваю и, наверное, доплыть не смогу». Но я его успокоил: «Мы поможем». Но когда мы поплыли, то в темноте по нам на шум открыли огонь с нашей стороны, а мы же все свои вещи, вплоть до сапог привязали к своим головам, и попробуй тут в таком положении оглядываться и тем более помогать… В общем, на берег я вышел один… Ходил, искал их по берегу, но никого так и не нашел… Вот так я и вышел к своим.
– И сколько по времени вы выходили из окружения?
– Сложно сказать, но получается, что больше месяца. Потому что я точно помню, что ушли мы в первых числах июня, а в Сталинград я попал только 25 августа.
– И все же, честно говоря, мне не очень понятно, почему вы, хорошо вооруженные, каждый раз убегали от немцев? Ведь их было немного, а у вас были автоматы.
– Если бы не этот пакет, то мы бы, конечно, ввязывались в стычки, но так как лично мне наш комдив строго-настрого приказал: «Ни в коем случае не вступать в бой. Ваша главная задача – доставить пакет в Штаб фронта!» Поэтому в нас уже словно сидела такая негласная установка – избегать любых столкновений с немцами. Кстати сказать, во время этого «путешествия» был еще один любопытный эпизод.
Так как мы очень сильно хотели есть, да и обстановку надо было узнавать, то время от времени нам надо было заходить в села. И вот однажды мы часа два наблюдали за одним селом, перед тем как в него войти. Вроде все было спокойно, зашли в одну хату, и женщина-украинка нам сказала, что в их селе немцев нет. Мы у нее расположились, переночевали, а утром вдруг узнаем, что другая часть села, оказывается, уже занята немцами. Но село было большое, и мы поняли, что немцы находятся только в другой его части, поэтому вышли из дома, совершенно не опасаясь. Идем по улице и вдруг нарвались на двух немцев… Может, это был патруль, а скорее, все-таки простые хозяйственники. Но это получилось настолько неожиданно и для них, и для нас, что и мы, и они просто растерялись и оцепенели… Между нами было метров
